— Сожру мерзавца! — прорычал зверь, надвигаясь на Титуса. — Медленно сожр?р?ру!
Афарий выхватил из кармана и швырнул в морду твари дымовой шарик. Изготовлены эти штучки с помощью магии, но для того, чтоб они сработали, магия не нужна, в том?то и заключается их прелесть… В воздухе заклубился едкий зеленый дым. Пятясь, Титус бросил второй шарик, третий, четвертый… Из разбухающего дымового облака доносился яростный рев, кашель, ругательства. Безалаберный хозяин?циркач обучил своего питомца не только пристойной человеческой речи, но и мату! Впрочем, кашляли и ругались на несколько голосов… Егеря, понял Титус. Тоже вдохнули удушливого дыма.
— Сюда! — крикнул он, забегая сбоку. — Люди, сюда!
Люди услышали, однако не в меру сообразительное животное тоже услышало — вслед за парнишкой?егерем, который держал поводья одуревших от дыма гувлов, из тумана вынырнула черная клиновидная морда. При виде Титуса глаза твари алчно вспыхнули, но она тут же разинула пасть в приступе кашля. Пятый шарик Титус швырнул прямо в пасть. Вырвав у парня поводья, он вскочил в седло и пришпорил гувла, крикнув:
— Люди, спасайтесь!
Оставшийся позади зверь рычал и крушил подлесок.
Не помня обратного пути, афарий положился на инстинкт гувла, и через некоторое время тот вынес его на опушку, к каменной дороге. Молоденький егерь уже был там. Вскоре появились остальные, причем старший и рыжебородый ехали на одном гувле. Увидав Титуса, охотники разразились бранью: без него?де все шло хорошо, зверь, считай, уже сидел у них в кармане, а в другом кармане лежала королевская награда, а он, не знакомый с правилами охоты раздолбай, спугнул, раздразнил зверя, попер, видать, напролом и наступил ему на хвост, да еще чуть не извел всех своим вонючим дымом! При этом егеря то и дело умолкали и принимались кашлять, злобно косясь на афария.
— Я спас ваши жизни, — сухо заметил Титус. — Если б не мои вонючие шарики, зверь бы всех растерзал.
— Без тебя мы бы его уже взяли, живым или мертвым, — проворчал угрюмый Беклей. — Чертовы монахи, одна морока от них…
Обмениваясь репликами, они не забывали нахлестывать гувлов: не ровен час, животное очухается и бросится в погоню.
Вечером все пятеро держали ответ перед королевской семьей в почти пустом, скудно освещенном тронном зале. Егеря наперебой обвиняли Титуса в провале охоты. Раздраженный их поведением афарий тем не менее сохранял достоинство, излагая факты.
— Итак, чудовище сбежало из балагана, — выслушав обе стороны, подвел итог Актарей. — Надобно узнать, кто хозяин, и конфисковать имущество в казну, а самого подлеца забить палками на площади. Такую тварюгу распустил…
— Хозяин?то, вероятно, остался в Урсабе, — заметил стоявший на ступеньках рядом с троном Малевот. — По ту сторону границы. У нас циркачей нет.
— Ваше величество, церковь Истинных Богов смиренно просит вас подписать декрет о том, что сей зверь — не адский черный зверь, а обыкновенное животное, — тихо потребовал священник в темной мантии. — И повелите карать еретиков, дерзающих утверждать обратное!
— Подпишу, подпишу… — пробормотал, морщась, Актарей. Когда пришли звать его в тронный зал, он отсыпался после утренней пирушки и потому был не в духе.
— Совсем оно ручное, ваши величества, сахарок у меня с руки ело… — влез рыжебородый егерь, тоже успевший напиться после неудачной охоты.
— Зверя надо уничтожить, ваши величества! — поклонившись, перебил Титус. — Незамедлительно! Он представляет собой опасность для ваших подданных.
— А чего он на тебя?то взъярился? — спросила королева Лусилла. — Егеря вот говорят: их не трогал, хорошо себя вел. До сей поры, как нам доложили, он только разбойников ел… или там свиней…
— Значит, сия тварь питается разбойниками, свиньями и смиренными монахами, — сладко улыбнулась ее наперсница Эмрела, с первого дня невзлюбившая Титуса.
— Не знаю, ваше величество, — игнорируя придворную даму, ответил Титус.
Он уже несколько раз мысленно проанализировал происшествие, выстраивая причинно?следственные цепочки, но так и не понял, что привело животное в ярость.
— Может, рожа твоя его испугала? — предположила королева. — Очень уж ты уродлив!
Титус ощутил болезненный укол и не сумел это скрыть: слишком измотал его несуразный сегодняшний день.
— Не обижайся, я по?доброму говорю, — заметив это, добавила Лусилла. — Урод он и есть урод! А я никому плохого не скажу, у кого хочешь во дворце спроси.
— Ступайте, — сделав рукой царственный отпускающий жест, устало велел Актарей. — Мы еще подумаем, как бы нам организовать охоту на зверя…
— Декрет о ереси, ваше величество, — придвинувшись к нему, напомнил церковник.
Трижды низко поклонившись, как предписывал этикет, афарий направился к выходу. Ему подмигивала, поблескивая в полумраке, позолота, подошвы халгатийских придворных туфель слегка скользили по паркету. Настроение у Титуса было сумрачное: впереди его ждала еще одна бессонная ночь.
Отмерив серебряной ложечкой дозу порошка из одного матерчатого пакетика, из другого, из третьего, Шертон высыпал все это в котелок с остывшей кипяченой водой, тщательно перемешал. Добавил столовую ложку масла манглазийского корня. Снадобье приобрело голубоватый оттенок.