На взмыленных гувлах Шертон, Роми и Лаймо достигли Главных ворот, промчались по мосту через ров, заплатили пошлину единственному стражнику. Шертон мог гордиться: его ученики за минувшее время научились вполне сносно ездить верхом.
— Куда теперь, Арс? — взглянула на учителя Роми.
— Сюда. — Шертон направил своего гувла в широкую улицу, плавно заворачивающую на север. В сторону холода. К Торговым воротам, через которые проникла в город Нэрренират.
Гувлы уступали богине в скорости, и преследователи отстали, но издалека разглядели, что Нэрренират прыгнула в реку, взметнув тучу брызг. Шертон разгадал ее маневр. Досадно… Он?то надеялся, что стражники издалека заметят чудовище и закроют ворота.
Она опередила их и теперь разгуливала по Суаме! Даже здесь, в южной части города, царила сумятица, люди взывали к своим богам, лихорадочно запирали ставни на окнах. Слухи расползаются быстро.
— Где зверь? — остановив прохожего в темном, с красной окантовкой, добротном кафтане, спросил Шертон.
— Там ходит… — Человек махнул рукой в сторону центра. Нервный взгляд скользнул по лицу Шертона, по рукоятке меча над плечом. — Уже пробовали, никакое оружие его не берет! Лучше бегите, мил человек, а то пропадете, и мальчишки с вами ни за что пропадут!
Они повернули к центру Суамы. Мимо грузных темных зданий, бревенчатых и кирпичных, взгромоздившихся на расцвеченные синеватой плесенью каменные фундаменты. Стучали по мостовой копыта гувлов. В грязи поблескивало битое стекло. Проносились над головами торчащие из стен ржавые скелеты фонарей. Навстречу бежали люди — значит, направление верное. А зильды, по крышам и по мостикам, пересекающим небо, торопились к центру: этим любопытным длинноухим тварям хотелось посмотреть, что там происходит.
На Хмельной площади они придержали гувлов. Двери Обулеевских, ныне Королевских, винных погребов настежь распахнуты, одна створка сорвана с петель.
— Так и есть… — тихо процедил Шертон.
На противоположной стороне площади собралось дюжины полторы вооруженных людей. Стражники и богато одетые аристократы. Есть раненые — у двоих разбиты головы, один бережно придерживает то ли сломанную, то ли вывихнутую руку.
Наверху, на мостиках, полным?полно зильдов, все они возбужденно верещат, свешиваются вниз, суетятся.
— Зверь там, господа? — кивнув на погреб, вполголоса спросил Шертон.
Спросил спокойно, как равный у равных, и никто не усомнился в том, что он обладает правом так разговаривать.
— Там, — отозвался желтоволосый молодой человек в разорванном, испачканном бархатном камзоле. — Тварь добралась до бочек с коллекционными винами и вышвыривает наружу всех, кто хочет ей помешать. Я сломал меч об ее шкуру. — Он понюхал свой рукав. — Варбское восьмидесятилетней выдержки! Кто бы мог подумать…
Шертон спешился и подал поводья Роми.
— Жди здесь.
— Арс, лучше вместе. — Понизив голос, девушка прошептала: — Она ничего мне не сделает.
— Она пьяна. Мало ли что взбредет ей в голову.
— А я? — робко спросил Лаймо.
— А ты со мной.
Они направились через площадь к винным погребам. Роми сидела в седле и держала поводья гувлов, в сторонке от группы халгатийцев.
— Ну вот, еще двое… — бросил вслед кто?то из аристократов.
Обулеевские погреба не были погребами в полном смысле этого слова: залы, где хранились бочки и большие керамические сосуды с вином, находились выше уровня почвы, дабы избежать сезонного затопления. Здание пронизывал просторный темный коридор с бревенчатыми стенами, изрезанными грубоватым орнаментом- везде одни и те же листья и плоды, незнакомые панадарцам.
Здание пронизывал просторный темный коридор с бревенчатыми стенами, изрезанными грубоватым орнаментом- везде одни и те же листья и плоды, незнакомые панадарцам. Возможно, здешний аналог винограда. Подвешенные на крюках лампы из мутного стекла не горели. Все боковые двери были выбиты, в воздухе плавал густой винный аромат. В одном из помещений кто?то шумно возился.
— Стой здесь и следи за входом, — велел Шертон. — Если появятся люди — крикни.
— Крикнуть? — растерянно вертя головой, переспросил Лаймо.
— Да. Я не хочу, чтоб кто?нибудь услыхал, как мы с Нэрренират дружески беседуем.
Лаймо понятливо закивал. Из коридора, сквозь проем входа, хорошо просматривалась часть площади, что?то обсуждающие меж собой халгатийцы (наверно, заключали пари: как скоро засевшее в погребе чудовище вышвырнет новых смельчаков?), одинокая фигурка Роми в надвинутой на лицо шляпе. А Шертон свернул в тот зал, где шумели.
Тут было светлее, чем в коридоре: свет падал сквозь пыльные оконца, забранные позеленевшими медными решетками. Опрокинутые бочки. Раздавленная шляпа. Кучи битых черепков. Обломок меча. Лужи темного вина. В одной луже валялся кинжал с богато украшенной рукояткой. Посреди этого хаоса сидела великая богиня Нэрренират и шумно лакала хмельной напиток, до половины погрузив голову в бочку. Ее хвост, протянувшийся по полу, подрагивал от наслаждения.
— Может, хватит, великая? — с минуту выждав, спросил Шертон.
— М?м?.. — Богиня выпростала морду из бочки. — А, это ты… Хочешь выпить?
— Не хочу.
— Зря. Это нечто воистину бесподобное!