— Дайте мне Связующее Сердце и книгу заклинаний.
— Вы хотите использовать его для себя и Роми? Не стоит… Возможны разные последствия…
— Я беру на себя ответственность за все последствия. Где оно?
Помявшись, маг ответил:
— В мешке.
И книга там. С книгой поосторожней, страницы ветхие…
Он сейчас был слишком слаб, чтобы выдержать спор с Шертоном.
Комок твердого стеклянистого вещества, бурого, с кровавыми прожилками, формой напоминающий человеческое сердце, был завернут в лоскут вытертого бархата. Книга лежала в кожаном футляре с медными уголками и застежками. Взяв то и другое, Шертон вышел.
— Погодите! — крикнул вслед Бирвот сорванным фальцетом. — Скажите нам перед тем, как начнете, а то мы тоже попадем под действие заклятья!
— Скажу.
Шертон поспешно вернулся к Роми. Она была жива, мокрая тряпка съехала набок. Поправив компресс, Шертон вытащил книгу.
Он немного знал древний язык, на котором было составлено заклинание. Знал и о том, что просто прочитать слова вслух недостаточно: чтобы добиться эффекта, одновременно с чтением нужно создавать мысленные образы, отвечающие тексту, и совершать ментальные усилия?действия. Хоть Шертон и не был магом, он умел все это делать.
Вечерело. Он предупредил остальных, что сейчас начнет. Лаймо вывел из ущелья стреноженных гувлов, Бирвот и Паселей тоже отошли на безопасное расстояние. Отхлебнув из фляги воды — в горле пересохло, до сих пор он не обращал на это внимания, — Шертон хриплым речитативом произнес первую фразу.
Воздух над ущельем потемнел и затуманился, а багровые прожилки, пронизывающие Связующее Сердце, которое лежало на земле между Шертоном и Роми, замерцали. После второй фразы Сердце налилось алым светом.
Лаймо устроился у самого входа в ущелье, ему хотелось посмотреть, что будет дальше. Тут росла густая влажная трава, а позади, у подножия скалы, оплетенной лианами, стеной вставал колючий кустарник. Нарвав побольше травы, Лаймо положил сверху прихваченную в лагере подушку и очень осторожно уселся. Вчерашняя скачка верхом на Нэрренират вышла ему боком: синяки и кровоточащие ссадины на ягодицах, даже ходить больно, не то что сидеть. А подолгу находиться на ногах Лаймо не мог из?за распухшего колена. Просить помощи у Бирвота он не стал: маг и без того израсходовал слишком много сил, пытаясь исцелить Роми. Лаймо сознавал, что его травмы неопасны, и с раной ему повезло — чистая, не то что у Роми, со временем все заживет.
Стояла ватная вечерняя тишина, даже Нэрренират перестала выть (Лаймо надеялся, что страдающая богиня не ушла далеко и завтра не придется искать ее по всем окрестным ущельям, — если опять беготня, он лучше заранее застрелится!). В этой тишине низко и внятно звучал голос Арса, произносящий непонятные слова.
Ущелье затопило алое сияние. Оно исходило из одного источника — что?то небольшое и яркое, но не слепящее, черный силуэт Арса заслонял эту штуку, не давая рассмотреть, что там. Внезапно свет хлынул наружу, он был теплый, приятно согревающий. Лаймо взглянул на свою кисть — кожа казалась красноватой. И боль утихла.
— Лаймо! Лаймо, отойди!
Бирвот звал его, но Лаймо не подчинился. Он хотел отдохнуть от боли, а если выйти из заполненного сиянием пространства, поврежденные места снова начнут ныть. Еще одно мгновение…
Арс замолчал, алый свет схлынул, исчез. Боль возвращалась — понемногу, как медленно прибывающая вода. Шаркая, к Лаймо подошел Бирвот:
— Ты тоже попал под заклятье! Это очень древнее заклятье, его никто с тебя не снимет.
— И что теперь? — Лаймо наконец?то сообразил, что произошло, и испугался.
— Да ничего страшного, — устало глядя на него сверху вниз, вздохнул маг. — Ты ведь связан с ними узами дружбы? Значит, если вы когда?нибудь в новом существовании встретитесь, вы сразу почувствуете взаимное дружеское расположение. Это не так плохо.
— Не так плохо! — с облегчением согласился Лаймо.
— Вот если бы ты был влюблен в Роми, это вызвало бы сложности…
— Я не влюблен.
Роми теперь поправится, и у них все будет в порядке?
— Нет, — Бирвот покачал головой. — Связующее Сердце никого не может исцелить — оно лишь устанавливает неразрывную связь между существами, отныне и навсегда. Завтра утром я попробую очистить ее кровь… если она доживет до утра. — Перед тем как прошептать это, маг покосился через плечо на неподвижную фигуру Шертона. — Попробую, но ничего не обещаю.
Роми дожила до утра. Разложив вокруг нее свои амулеты, Бирвот приступил к магическим манипуляциям, а Лаймо взял кожаный бурдюк и потащился к ручью за водой. Больше некому. Арс опять провел бессонную ночь, Паселей робко уговаривал его хоть немного поесть, и Лаймо решил, что самое лучшее — не мешать им.
Когда он возвращался, кустарник возле входа в ущелье зашевелился и затрещал. Лаймо шарахнулся в сторону, только и успев подумать, что боец из него нынче никакой, он же еле ноги волочит… Но из зарослей вместо чаднийских пиратов вылезла Нэрренират.
— Привет, Лаймо! Все наши живы?
— Все, великая. — Он с трудом нагнулся и подобрал шлепнувшийся на камни бурдюк. — Как вы себя чувствуете?
— Отвратно. Хорошо хоть судороги прекратились и блевать больше не хочется. Лаймо, никогда не пробуй наркотики! Такая гадость…