— В твоих рассуждениях нет ни крупицы логики, — буркнул Шертон, но тут его перебила Нэрренират:
— Лаймодий, зачем ее надо арестовать?
— Зачем?.. — Молодого чиновника вопрос привел в замешательство.
— Чтобы отдать мне, — после паузы ответила богиня. — Я здесь, так что выкинь из головы всю эту херню.
Подумав, Лаймо решил, что это резонно. Значит, можно Роми не арестовывать!
После завтрака отправились в путь. Не по дороге, а лесом, вдоль опушки, скрываясь за деревьями. Если твой спутник — здоровенный чешуйчатый монстр с зубастой пастью, странники и местные жители могут среагировать на ваше появление неадекватно. Шертон решил пощадить их нервы.
Он первый отметил, что дорога, параллельно которой они двигались, слегка приподнята над местностью: основанием служила пологая насыпь высотой около ярда, укрепленная тесно посаженным кустарником. Через каждые десять?пятнадцать ярдов в каменном парапете пробиты отверстия для стока воды. Обитатели Облачного мира неспроста затратили столько усилий: наверно, здесь нередки сильные дожди и наводнения.
Эта догадка подтвердилась, когда он расспросил крестьян в деревне, где покупал хлеб и сыр. Панадарские деньги крестьяне после опасливых колебании взяли, однако на Шертона глазели, как на выходца с того света. Он не мог понять, в чем дело, пока одна женщина не спросила, что случилось с его кожей. Загар. Здесь не было загорелых людей — и быть не могло, ибо солнечные лучи никогда не пробивались сквозь толстую облачную крышу.
С едой и информацией Шертон вернулся к своей компании, которая дожидалась его в лесу.
Загар. Здесь не было загорелых людей — и быть не могло, ибо солнечные лучи никогда не пробивались сквозь толстую облачную крышу.
С едой и информацией Шертон вернулся к своей компании, которая дожидалась его в лесу. Нэрренират лежала, растянувшись на траве, Роми и Лаймо сидели около нее. Беседа протекала мирно, без взаимных наездов.
— Это не похмелье, — услыхал Шертон хриплый голос богини. — У меня никогда не бывает похмелья. Просто слабость, кружится голова. Странные ощущения… как у человека.
— Вы могли подхватить какую?нибудь заразу в том болоте, — высказал предположение Лаймодий.
— Исключено, у моего тела абсолютный иммунитет. Я специально об этом позаботилась. Ничего не понимаю…
— Арс, она заболела, — повернулась к Шертону Роми. — Нужно дать ей побольше хлеба!
Съев четыре круглые румяные булки и головку сыра, Нэрренират не почувствовала себя лучше. Она больше не носилась по лесу, топча кустарник, а плелась позади, все чаще останавливаясь для передышки. Шертон обратил внимание на заторможенность ее движений. Вот теперь бы в самый раз от нее отделаться, но Роми заявила, что бросать ее жалко, а Лаймо добавил, что это будет кощунством — богиня все?таки! Крепко же ему засадили в голову преклонение перед богами, подумал Шертон.
— Да не важно, богиня или нет, — возразила Роми, склонная к свободомыслию в гораздо большей степени, чем налоговый чиновник. — Она может умереть, и мы поступим плохо, если оставим ее совсем одну.
После обеда наткнулись на другую дорогу, грунтовую. Там, где она пересекалась с каменной, в парапете были устроены воротца с деревянными створками, запертыми на засовы.
— Свернем? — предложил Лаймо.
— Не стоит, — отозвался Шертон. — Каменный тракт ведет в Суаму, здешнюю столицу. Туда и пойдем.
В новую деревню за едой они отправились втроем, пообещав Нэрренират, что обязательно вернутся.
— Арс, что с ней? — спросила Роми, шагая рядом с Шертоном по блеклой траве.
— Не знаю. В болезнях богов я не разбираюсь.
— Мы ее плохо кормим, — вмешался Лаймодий. — Она ведь громадная, ей нужно много еды.
— Тогда давайте купим ей побольше вкусного, — предложила Роми. — Может, тогда поправится… О, смотрите, здесь строят дома из цельных бревен!
— Потому что бревна для них — самый дешевый строительный материал, — наставительным тоном сказал Лаймо.
Ему хотелось показать свое превосходство над этой девчонкой. Она совершила преступление, она пыталась разбить ему голову, из?за нее все они угодили в Облачный мир — и, несмотря на это, Шертон, секретный императорский агент, обращается с ней мягче и заботливей, нежели с законопослушным гражданином Лаймодием Гортониусом, сотрудником Департамента Налогов и Сборов. Несправедливо. Роми ему не нравилась. Дерзкая, самонадеянная, непочтительно отзывается о великих богах — если Лаймо позволял себе что?нибудь в этом роде, мать тут же давала ему увесистый подзатыльник, а она ведет себя так, словно ей все можно!
В деревне их появление вызвало переполох. Крестьяне с настороженным удивлением разглядывали загорелых Шертона и Лаймо, а на Роми таращились, разинув рты. Пока Шертон покупал в крайнем домике продукты, поглазеть на пришельцев сбежалось полдеревни. Люди охали, перешептывались, хихикали, потом из толпы вышел староста с окладистой бородой и объяснил, неодобрительно покачивая головой, что девка в мужской одежде — это грешно и богопротивно. Ее надобно переодеть по?людски, а не то высшие силы прогневаются.
— Значит, здешние боги еще вреднее наших, — заметила Роми. — По крайней мере, наши не интересуются, как мы одеты.
— По крайней мере, наши не интересуются, как мы одеты.
На беду, сказала она это достаточно громко. Староста услыхал. Деревню они покинули, провожаемые проклятьями, улюлюканьем и похабной руганью. Если б Роми и Лаймо были вдвоем, вдогонку полетели бы комья грязи и камни, но крутой вид Шертона отбил у деревенских охоту доводить дело до физического контакта.