— Ну а я вижу топь. Черную, еле замаскированную бледной травкой. Травка шевелится — там кто?то прячется.
Люди в замешательстве смотрели на дорогу, такую аккуратную, манящую, безопасную.
— Вспомните, на великую богиню магия Облачного мира не действует! — прошептал Лаймо. — Надо кинуть туда камень, и узнаем, что будет.
Спешившись, Шертон нашел у подножия скалы булыжник, размахнулся и бросил. Тот со стуком упал на плиту. Больше ничего не произошло.
— Лежит на поверхности воды, — прокомментировала Нэрренират. — Вот интересно… А теперь попробую я.
Подхватив щупальцем другой камень, она швырнула его в коридор. Булыжник повел себя странно: во?первых, внезапно изменил траекторию, будто отскочил от невидимой преграды, во?вторых, с чавканьем ушел в каменную плиту. На мгновение дорога заколыхалась и вновь обрела прежний вид.
— Не знаю, кто это был, но я в него попала, — с удовлетворением отметила богиня. — Смотри, Шертон, а твой?то камешек тоже исчез! Когда этот … получил по темени, он забыл, что его надо удерживать. Ну что, прогуляетесь до деревни? Может, кто?то в результате и пообедает, но это буду, увы, не я.
Они поехали дальше. Бирвот помрачнел: он столкнулся с неведомой ему разновидностью магии и попался на иллюзию, интуиция подвела его. Теперь они не задерживались возле коридоров с «боковыми дорогами», а на ночлег устраивались под боком у Нэрренират. То ли благодаря ее присутствию, то ли еще почему, но на них не нападали.
Когда впереди послышался стук копыт (подкованных, определил Шертон), маг выхватил из?за пазухи связку амулетов, но это оказался не призрак. Человек верхом на гувле, средних лет, крепко сбитый, с мечом на поясе. Шертон с первого взгляда опознал в нем себе подобного — скитальца, авантюриста, искателя удачи. Второго гувла всадник вел в поводу.
— Не соблаговолите ли подсказать нам, уважаемый, до Чадны далеко? — усталым жестом опустив амулеты, спросил Бирвот.
— Недалеко, — цепко оглядев незнакомцев и в особенности Нэрренират, отозвался всадник. — Для вас пять?шесть дней пути.
— А деревни впереди есть?
— Есть одна, в трех днях пути отсюда.
Близилась ночь, и Шертон предложил путешественнику разделить с ними трапезу. Он собирался расспросить его о Чадне, но разговора не получилось. Каждый вечер Бирвот очерчивал стоянку магическим кругом и накладывал охранное заклятье, а с тех пор, как они наткнулись на коридор с иллюзорной дорогой, еще и творил заклинание, рассеивающее чары. Заклинание отнимало у него много энергии, оно было длинное, трудное, зато эффективное. Когда Бирвот опробовал его на очередной «дороге», та на глазах превратилась в маслянисто?черную пузырящуюся топь.
Заклинание отнимало у него много энергии, оно было длинное, трудное, зато эффективное. Когда Бирвот опробовал его на очередной «дороге», та на глазах превратилась в маслянисто?черную пузырящуюся топь. Измотанный маг после этого почувствовал себя лучше: все же есть у него в запасе нечто, способное противостоять гиблой магии сего края.
Вот и сейчас он начал колдовать. А новый знакомый, который устроился с флягой вина напротив Шертона, сделал протестующий жест и попытался что?то сказать, но вместо этого упал навзничь и забился в судорогах. Его тело выгибалось дугой, зрачки расширились так, что радужная исчезла, на губах выступила розовая пена. Шертон вскочил и оттащил в сторону Роми и Лаймо, оттолкнул Паселея. Он не был уверен, что на земле перед ними корчится человек. Испуганный Бирвот продолжал читать заклинание. Когда он умолк, Пеям из Урсабы — так назвался путешественник — был мертв.
— По?моему, это такой же смертный, как вы, — первой нарушила молчание Нэрренират. — И непохоже, чтоб его убило заклятье… Судя по симптомам, это отравление.
— Он открыл флягу, но отхлебнуть не успел. — Шертон взглянул на лужицу вина, растекшуюся по земле. — Отойдите, не дотрагивайтесь до тела.
— Я приду в себя и попробую разобраться, что с ним случилось, — тяжело дыша, пообещал маг.
Он восстановил силы только через час. Зажег магический огонек (ночевали без костра, для него здесь топлива не найдешь) и присел рядом с телом. Осторожно прикоснулся к запястью Пеяма, тут же отдернул пальцы. Некоторое время сидел неподвижно, потом опять положил ладонь на запястье умершего. Печально покачал головой.
— Все?таки его убило мое заклинание. Жаль… Мне надо было остановиться, когда он попытался предупредить меня, но я опасался, что это оборотень.
— Почему же он умер от заклинания, если он человек? — тихо спросил Лаймо.
— Золотая пыльца, мелафское дурманное снадобье. Оно используется и для колдовства, и просто для грез. Фунт этого снадобья в странах холода стоит целое состояние. Торговцы упаковывают его в длинные мешочки, сделанные из телячьей кишки, и глотают — это самый надежный способ перевозки, чтоб не ограбили по дороге. Путь долгий, поэтому торговцу не раз приходится заглатывать одну и ту же упаковку. — Заметив отвращение на лицах слушателей, Бирвот пожал плечами: — Так уж они зарабатывают на жизнь. Чтобы мешочек оставался целым, на него накладывают особые чары. Ведь если он вдруг порвется в желудке у торговца, тот немедленно умрет — столь большое количество золотой пыльцы действует подобно яду. А мое заклинание снимает все чары, в том числе эти…