Король с сомнением скривил рот, но вмешалась Лусилла:
— Конечно, я его приручу! Меня все любят. Правильно придумал, Малевот. — Она наградила поклонившегося министра милостивой улыбкой. — Коллекция вин пропала, так будет у нас теперь взамен одной достопримечательности другая! Только где ж мы будем его держать?
— В королевском зверинце, в Обсидиановой яме, ваше величество. Она ведь пустует, с тех пор как сдох горный змей короля Лугея. Стоит поторопиться и перевезти туда животное, покуда оно не очнулось.
— Устрой это, Малевот.
Снова поклонившись, министр оглянулся, высматривая в толпе Титуса.
Стало быть, мы его приручим и будем использовать против врагов Халгаты! — Понизив голос, он еле слышно добавил: — А возможно, и против взбунтовавшейся черни. Убить такое полезное животное будет некоторой ошибкой, ваше величество.
Король с сомнением скривил рот, но вмешалась Лусилла:
— Конечно, я его приручу! Меня все любят. Правильно придумал, Малевот. — Она наградила поклонившегося министра милостивой улыбкой. — Коллекция вин пропала, так будет у нас теперь взамен одной достопримечательности другая! Только где ж мы будем его держать?
— В королевском зверинце, в Обсидиановой яме, ваше величество. Она ведь пустует, с тех пор как сдох горный змей короля Лугея. Стоит поторопиться и перевезти туда животное, покуда оно не очнулось.
— Устрой это, Малевот.
Снова поклонившись, министр оглянулся, высматривая в толпе Титуса.
— Пошли, смиренный брат. Поможете мне организовать людей.
Лакированные придворные туфли, в которых полагалось являться на официальные приемы в тронный зал, натирали Титусу ноги, и он на минутку забежал к себе — сменить их на панадарские ботинки. Сасхан, окончательно расклеившийся, забился под кровать и скулил, моля богов о пощаде: он был уверен, что адский зверь пришел за ним. У афария не было времени утешать названого брата. Переобувшись, он помчался во двор, где Малевот отдавал приказы, собирая людей для транспортировки животного в зверинец.
Наступил вечер, улицы Суамы превратились в недружелюбно?темные сырые ущелья, ибо почти все фонари в городе были побиты чернью. Из винного погреба зверя вытащили при свете факелов. Тащили волоком, опутав цепями лапы и хвост: три десятка человек, оскальзываясь в винных лужах, тянут за цепи, еще десяток толкает с другой стороны. Малевот подобрал для этой работы самых здоровых, но даже те еле справились. По совету Титуса на ступени положили доски, устроив импровизированный пандус — по нему животное спустили на грузовую подводу, запряженную дюжиной ломовых гувлов. С тяжелым скрипом подвода тронулась. Над площадью, на мостиках, радостно визжали невидимые в темноте зильды.
К Малевоту и Титусу нерешительно подошел расстроенный смотритель Королевских погребов.
— Насколько велик ущерб? — устало осведомился министр.
— Ваше сиятельство, это что?то невообразимое! Я был внутри… Чертова бестия превратила винный погреб в свинарник! Ее бы за это палками, палками…
— Это животное — достояние государства, — оборвал его Малевот и сделал знак глашатаю: — Зачитай королевский декрет!
Декрет объявлял зверя королевской собственностью и охраняемой законом достопримечательностью суамского королевского зверинца.
— А можно мне копию документа? — подавив зевок, шепотом попросил афарий.
— Отчего же нет, смиренный брат, — слегка удивившись, согласился министр. — Обратитесь к Эгвуру, он распорядится.
Титус хотел показать декрет Сасхану, чтобы тот наконец успокоился и дал ему выспаться.
— Что ж, теперь нам есть кого использовать… — с удовлетворением пробормотал Малевот.
В волнующейся толпе, озаренной скользящим сиянием факелов, афарий заметил Арсения Шертона. Человек с жестким, иссеченным шрамами лицом (шрамы, однако, его не уродовали — ему повезло больше, чем Титусу!), с мечом за спиной, длинные темные волосы стянуты в хвост на затылке. Около него двое мальчишек. В одном Титус признал типичного медолийца, второго не смог толком рассмотреть — воротник халгатийской охотничьей куртки поднят, шляпа надвинута по самые брови. Быть может, этот мальчик тоже отмечен дланью разгневанного божества? Сам Титус глядел на толпу из?под опущенного капюшона: панадарцы не должны узнать в нем афария. Он больше не человек Ордена.
Он больше не человек Ордена. Его место здесь, в Халгате.
Глава 10
За углом, возле крыльца разгромленной лавки, полуголые нетрезвые парни примеряли богатую одежку из хорошего сукна, парчи и тонко выделанной кожи, сбросив свое рванье прямо на мостовую. Тут же, в жидкой грязи, валялись выкинутые из окон оловянные плошки, пестро расписанные дамские веера, ленты, россыпь стеклянных пуговиц. А под крыльцом соседнего дома притаился зильд — и поживиться охота, и получить пинка боязно. Его рыжеватые, заостренные на концах уши возбужденно подрагивали. Наконец он решился: выпрыгнул из укрытия, разбрызгав грязь, цапнул половинку разорванного веера и был таков.
Когда Шертон поравнялся с крыльцом, парни перестали разбираться с обновками и вперили в него воинственные осоловелые взгляды. Никто, однако, не раскрыл рта. Он прошел мимо и лишь потом услыхал позади невнятный обмен мнениями относительно своей личности: мол, если б этот благородный из дальних краев, так его разэтак, к нам сунулся, он бы узнал, с кем имеет дело!