Тихий шелест за спиной. Резко повернувшись, она успела заметить, как что?то темное, узкое, длинное мелькнуло на фоне оконной решетки. Снаружи, с галереи, донесся легкий удаляющийся топот — кто?то убегал.
Роми взглянула на пол; по оранжево?коричневым истоптанным разводам медленно скользила змея — небольшая, с красным пятнышком на голове. Точь?в?точь такая, какую поймал Паселей. Зебилайя. Роми отпрыгнула к двери. Первой реакцией было — закричать, позвать на помощь, но потом она посмотрела на остатки платья и усмехнулась. Ей ведь нужно оружие? Оно у нее будет.
Регулярные тренировки сделали ее достаточно ловкой и быстрой, чтобы повторить манипуляции Паселея. Роми схватила с пола самый большой лоскут и шагнула вперед. Зебилайя приподняла голову, зашипела. Роми взмахнула перед ней тряпкой. Еще раз. Еще. На золотисто?желтом атласе появилось влажное пятнышко. Яд. Теперь змея на сутки обезврежена.
Роми отбросила тряпку и потянулась к зебилайе. Та метнулась в сторону, даже не пытаясь укусить, словно чувствовала, что ее защитные резервы пока исчерпаны. Изловчившись, девушка схватила ее, затолкала в карман, завязала стягивающие верхний край кармана тесемки.
Роми отбросила тряпку и потянулась к зебилайе. Та метнулась в сторону, даже не пытаясь укусить, словно чувствовала, что ее защитные резервы пока исчерпаны. Изловчившись, девушка схватила ее, затолкала в карман, завязала стягивающие верхний край кармана тесемки. Ее удивило то, что на ощупь змея сухая и приятно шелковистая — до сих пор Роми считала, что они скользкие.
Нагромождения кубических каменных построек с плоскими крышами, вкривь и вкось вымощенные неровным булыжником улицы, воровато шныряющие зильды, центральное круглое здание с куполом, крытым листами луженого металла (храм морского божества, покровителя Чадны, — скорее всего, несуществующего), густой влажный воздух, долетающий издалека запах гниющей тины. Лаймо осматривал город уже целый час. Вначале его мучил страх. Сто вот сейчас схватят за шиворот и потащат на расправу… Но заклинание Бирвота работало, никто не кричал «держи шпиона!». Понемногу Лаймо успокоился, осмелел, ему даже начала нравиться роль непойманного лазутчика. Только вот неудобные башмаки местного производства натерли ноги — из соображений маскировки он переобулся.
Кроме пиратов в Чадне обитали ремесленники, рыбаки, мелкие торговцы с семьями, все они считались подданными князя Раквура. Были также рабы — захваченные пиратами пленники. Изредка попадались на улицах благоносцы, снабжавшие Чадну зерном и овощами, их сразу можно было узнать по белым головным платкам, одинаковым у мужчин и женщин. Лаймо, защищенный чарами, среди всего этого народа не выделялся.
Дважды его задирали подвыпившие пираты. Один раз дело кончилось подзатыльником, второй — пинком. Приставали к нему, принимая за «своего», за робкого, неопасного парня, над которым можно поизмываться для потехи. Такое с Лаймо и в Панадаре случалось. Сейчас он знал достаточно приемов, чтобы постоять за себя, но полезть в драку первым не мог. Другое дело, если б на него напали с оружием или попытались скрутить, избить… «Никогда не смей сам затевать драку!» — это сидело у него в голове с тех пор, как он в пятилетнем возрасте отлупил из?за игрушки соседского ребенка и мать на другой же день сводила его к магу, наложившему заклятье. «Чтобы люди про нас не говорили, что ты плохой мальчик!»
Лаймо утешался тем, что его пьяные обидчики уж точно не догадались, что имеют дело с лазутчиком, и все равно остался в душе неприятный осадок. Отвык он от этого. В их компании издевки были не в ходу. Даже Нэрренират, циничная и нередко грубая, никого не мучила. За месяцы путешествия Лаймо успел забыть о том мелком, но пакостном повседневном зле, из?за которого Роми совершила убийство в университете, а он сам ходил по улицам Нижнего Города с оглядкой, постоянно ожидая неприятностей.
«Стану служителем Нэрренират — и пусть меня тогда кто?нибудь тронет!» — подумал Лаймо, сворачивая в переулок. Но чтобы стать служителем Нэрренират, надо вытащить богиню из Облачного мира, а до этого — освободить Арса и Роми…
Наконец он отыскал резиденцию князя. Ступенчатый массив строений из тесаного камня, увенчанный двумя блестящими шпилями. Ограды нет, стражи не видно… Лаймо напустил на себя деловитый вид и принялся бродить вокруг, размышляя, что предпринять дальше. Он был не один такой: около резиденции прогуливались пираты, озабоченные торговцы, даже один благоносец (кто есть кто, он определил по одежде). Наверно, все эти люди ожидали аудиенции у Раквура. Ну, и он за компанию подождет… Прислушавшись к разговорам, Лаймо понял, что не ошибся.
Через год, через два
Ты придешь ко мне, Инэнни,
Принесешь цветы сирени,
Скажешь нежные слова…
Песенка как песенка. Старинная медолийская, каждый панадарец ее с детства знает. Лаймо слонялся по закоулкам меж тесно сдвинутых мрачных построек и напевал ее, снова и снова повторяя одни и те же куплеты.
Он уже почти совсем охрип, когда знакомый приглушенный голос откуда?то снизу окликнул:
— Лаймо!
Хоть Лаймо и рассчитывал именно на такой результат, от неожиданности он вздрогнул. Замолчал, огляделся. Голос доносился из?за решетки, которая находилась почти вровень с мостовой. Лаймо присел на корточки сбоку, прислонился к стене, словно хотел отдохнуть. Итак, Арса он нашел.