Адвокат терпеливо вздохнул. Присев на корточки напротив нее, сплел пальцы.
— Романа, справедливость далеко не всегда является целью нашего правосудия.
Я бы даже сказал — почти никогда. Это может нам не нравиться, но это факт. Поэтому давайте не будем делать ставку на справедливость. На вас нашло помрачение. Скорее всего, кто?то наложил на вас заклятье, превратив вас в орудие убийства Вария Клазиния и Обрана Фоймуса. Некоторые заклятья без следа исчезают сразу после того, как человек выполнит ожидаемое действие, — таким образом, никто не сумеет доказать, что вы не находились под заклятьем. Понимаете, о чем я? Согласны?
Она помотала головой. Белые волосы упали на лицо, она отбросила их назад.
— Понимаю, но не согласна. Я знала, что делаю.
Адвокат опять вздохнул:
— Почему вы не оставили университет и не уехали домой? Вам обязательно зададут такой вопрос.
— Я не могла уехать.
— Почему?
Романа долго молчала, потом, глядя в пол, сказала:
— Я не могла уехать из Верхнего Города. А если б я ушла из университета, мне бы не разрешили тут жить, вы же знаете правила.
— Почему вы не могли уехать?
— Здесь периметр.
— Неприятности с богами? — догадался Парлус.
Она кивнула.
— С кем конкретно?
— Не имеет значения, — прошептала Романа.
Да, с богами лучше не ссориться.
— Пока есть время, обдумайте версию, которую я вам предлагаю. — Он поднялся. — Наш единственный шанс — убедить суд, что вы были под заклятьем, а значит, не можете отвечать за свои действия.
— Я отвечаю за свои действия, — тихо возразила девушка. — Спасибо. И передайте, пожалуйста, тому человеку, Арсению Шертону, что я ему очень благодарна. За теплый жилет, за еду и вообще за то, что он хочет мне помочь. Я его почти не знаю.
Последнее удивило адвоката, но ненадолго: вероятно, Шертон выполняет поручение родственников Романы До?Энселе, которые отказались поддержать ее открыто, так как не желают конфликта с Клазиниями и Фоймусами.
Покинув подземную тюрьму, он отправился в кафе «У Клелии». Обычно Парлус заворачивал туда после посещений тюрьмы, чтобы выпить чашку горячего шоколада. Это помогало ему отодвинуть подальше от своей частной, не связанной с работой жизни узников с их проблемами, холодные камеры, жутковатое темное зеркало в комнате досмотра.
«У Клелии» находилось на одной из соседних улиц Изящные золоченые купола накрывали залы, отгороженные от тротуара ажурными решетками, оплетенными плющом.
Полуденное солнце ласкало Парлуса, изгоняя из каждой клеточки тела память о холоде подземных казематов. Дойдя до кафе, он с удовольствием нырнул в теплую тень. Он был тут постоянным клиентом, и раб?официант, не задавая вопросов, поставил перед ним большую серебряную чашку с дымящимся шоколадом.
Вначале Парлус не хотел браться за дело Романы До?Энселе, оценив его как заведомо безнадежное. Проигранный процесс может подпортить ему реноме… Потом все?таки согласился.
Во?первых, деньги. Солидные деньги. Во?вторых, его заинтересовала личность нанимателя, который предложил ему защищать на суде Роману и столь щедро заплатил. Арсений Шертон. Парлус слыхал о нем. И наконец, в?третьих, преступление Романы вызывало у него реакцию, весьма похожую на одобрение, в чем Парлус, разумеется, ни за что не сознался бы.
Четырнадцать лет назад, поступив в Императорский университет, он столкнулся с теми же явлениями (в хорошем обществе их обтекаемо называют «старыми студенческими традициями»), против которых взбунтовалась Романа. Правда, в отличие от своей подзащитной, он был парнем расчетливым и небрезгливым. У него была цель: окончить университет, заручиться полезными связями, пустить корни в Верхнем Городе… Так что никакого бунта. Он все перетерпел, стиснув зубы, хотя порой ему тоже хотелось кое?кого убить.
Он все перетерпел, стиснув зубы, хотя порой ему тоже хотелось кое?кого убить. А Романа это сделала.
Парлус искренне хотел спасти ее от казни, пусть и сознавал, что шансы на успех мизерны.
Шертон на глаз измерил расстояние до соседней крыши: около двенадцати футов. Вдобавок то здание на пятнадцать футов ниже этого. Пять этажей. А это, выбранное им для засады, — семиэтажное. В Верхнем Городе из?за нехватки свободного пространства дома высокие и стоят почти вплотную.
После выстрела у него будет совсем немного времени, чтобы перепрыгнуть на ту крышу, пробежать по наклонной плоскости, одетой в скользкую керамическую чешую, нырнуть в чердачное окошко, спуститься по лестнице, выскочить на улицу и исчезнуть в катакомбах. Вблизи соседнего дома есть два канализационных люка с решетчатыми чугунными крышками, справа и слева. Сегодня ночью Шертон собирался на всякий случай сломать их запоры.
Он сел, прислонившись к одному из каменных изваяний на фасаде здания. Изваяние изображало нечто вроде крысы с обиженной мордой и сложенными перепончатыми крыльями. Шертон в пятнистом сером балахоне для случайных наблюдателей сливался с этой тварью, растворялся в тени, которую та отбрасывала на крышу.
Стрелять он будет отсюда. Верхний Город верен традициям, процессия всегда проходит по одним и тем же улицам. Разве что непреодолимые препятствия, вроде баррикад или траншей, заставят ее изменить маршрут… Но ничего в этом роде не предвидится.