Порой, когда она сидела в прогретой солнцем пыльной комнате на втором этаже виллы и прислушивалась к доносящимся извне звукам, или по ночам, когда вокруг развалин ползал похожий на громадный кусок желе обитатель бассейна, а она пыталась уснуть, свернувшись на голом полу, у нее мелькала мысль: не лучше ли пойти в храм Нэрренират и сдаться?
Ее удержали от этого страх и самолюбие. Вспоминая монстра с человеческой головой, Роми содрогалась: ей не хотелось иметь ничего общего с таким существом. Вдруг Нэрренират, дабы отомстить ей, примет какой?нибудь чудовищный облик, когда дело дойдет до близости? Роми обладала достаточно развитым воображением, чтобы подумать о такой возможности. Кроме того, Нэрренират назвала ее на суде «имуществом» и «собственностью» — будь она хоть трижды великая богиня, а это хамство! И ругается так, что хочется заткнуть уши… Нет, компромисс немыслим.
За оконным проемом с выбитой рамой сгущались сумерки. Роми спустилась на первый этаж. Здесь отсутствовала часть стены, за проломом теснились окутанные ароматом одичавшие розовые кусты, виднелся бортик бассейна с мутной водой.
Возле бассейна Роми задержалась. До полуночи далеко, час его обитателя еще не пробил, да и осколок Сойона лежит у нее в кармане — и все же она, сосредоточившись, послала притаившемуся в воде существу импульс дружелюбия. Вопреки расхожему мнению, не все потусторонние создания, называемые «нечистью» или «нежитью», одержимы страстью нападать на людей — так же как не все собаки норовят покусать каждого встречного.
Вопреки расхожему мнению, не все потусторонние создания, называемые «нечистью» или «нежитью», одержимы страстью нападать на людей — так же как не все собаки норовят покусать каждого встречного. К тому, кто живет в бассейне, Роми испытывала теплое чувство: его соседство охраняло ее от визитеров.
Выглянув в просвет между кустами, она довольно ловко — научилась за эти дни — перелезла через решетку. Улица тонула в сумерках. Пока можно погулять, жители окрестных домов выставят еду поближе к полуночи, чтобы зильды раньше времени не сожрали (после полуночи угощение все равно достанется зильдам, но это уже другой вопрос).
Роми побрела по улице, стараясь изобразить шаркающую походку оборванца, которого никогда не учили двигаться грациозно. Через некоторое время ссадины и синяки сойдут, тогда она будет больше похожа на себя… Да и воины Нэрренират рано или поздно обыщут виллу, богиня наверняка снабдила их надежной защитой от нечисти. Надо искать другое место, безопасное… Но в Панадаре нет безопасных для нее мест.
Все чаще Роми подумывала о бегстве в Одичалые Миры. Далеко не все они «одичалые», просто в Панадаре привыкли их так называть. Там тоже можно жить. Боги ее не найдут, благодаря осколку Сойон, а местные люди ничего о ней не знают — и она затеряется… Да, это единственный выход.
Роми знала, что база магических машин для путешествий через междумирье находится неподалеку от Верхнего Города. Остановившись, припомнила направление. В той стороне. Если ей удастся спрятаться в одной из машин и покинуть Панадар, пусть Нэрренират, Ицналуан и остальные хоть до скончания века за ней охотятся!
— Они собирались в Окрапос. Тубмон хотел, чтоб его доставили в Чеплему, и в итоге договорились: сначала в Окрапос, потом в Чеплему. В Окрапосе они задержались надолго, меняли товар на товар. Тубмон был очень раздражителен, все время торопил их. Он невзлюбил одного малого из шайки, Дергуса, и часто называл его коротышкой, а тот злился. Кончилось поножовщиной, Дергус заколол нашего клиента.
Маг?сыщик, черноглазый, с нервным живым лицом, умолк, сцепив пальцы. Его напарник с непроницаемым видом пил молодое виноградное вино из кубка с гербом университета.
— Куда они дели вещи Тубмона? — спросил ректор.
— Что?то присвоили, что?то продали. Шкатулку обменяли на мешок золотых слитков — она произвела на кочевников большое впечатление.
— Сукины дети… — пробормотал профессор Ламсеарий.
Невежественные кочевники из Окрапоса ведать не ведают, что такое информационная шкатулка! Вполне могут поломать ее… Надо поспешить. Надо, чтобы Арсений взялся за ум и отправился в Окрапос. А для этого надо найти магическую машину. Ректор покопался в своей рыхлой, перепутанной памяти: есть у него давние связи, чтобы все это устроить. Без шкатулки трудно думать, но в комоде лежат старые бумажки, которые помогут разобраться, что это за связи. Кажется, кто?то из Департамента Налогов и Сборов…
Он по?детски обрадовался тому, что хоть что?то помнит. Все эти опасные для богов установки, которые ему как теологу приходилось отлаживать, высосали из него силы, здоровье, память — непомерно страшная плата за благополучие Верхнего Города.
Ничего, когда к нему вернется шкатулка, его голова будет работать, как эти самые… ага, как механические часы. Лишь бы Арсений не подвел.
Глава 2
Разбуженный лучами солнца, проникавшими в комнату сквозь окно с простеньким красно?зеленым витражом, Лаймо откинул сетчатый полог, сел на кровати и первым делом, преодолевая привычное внутреннее сопротивление, осмотрел свое тело. На руках, на ногах, на груди, на животе — ничего.