Многоступенчатые марши лестниц уходили ввысь, дальше вздымалась сложенная из каменных блоков стена, декорированная, как могло показаться снизу, полураскрытыми цветочными бутонами. Чаши?ловушки. Громадные, если смотреть на них вблизи. Именно они делают Верхний Город гарантированно безопасным, по меркам Панадара, местом.
Из?за стены выглядывали шпили, купола, башни. Кое?где ее прорезали арки. В одном месте в виде исключения выступал наружу монументально?величественный фасад, украшенный мозаикой, на таком расстоянии неразличимой. Храм Правосудия. Изредка бывает, что в судебных тяжбах наряду с людьми участвуют боги, а поскольку последние не могут проникнуть за периметр Хатцелиуса, казенный дом построили таким образом, чтобы доступ туда был открыт для всех.
Лестницы были усеяны движущимися темными точками — людьми, которые поднимаются либо спускаются. Титус тоже начал подниматься, экономя силы, контролируя дыхание. Иногда приходилось огибать кого?нибудь, кто отдыхал, прислонившись к перилам или усевшись на ступеньки.
Несколько дней назад все тут выглядело иначе: эскалаторы и грузовые платформы находились в непрерывном плавном движении, были среди них и скоростные — для тех, кто торопится. А теперь это обычные лестницы из белого мрамора. С западной стороны, отсюда не видно, есть сохранившиеся с давних времен канатные дороги, сейчас их задействовали для транспортировки грузов. Пассажирская линия там только одна, для самых платежеспособных.
На середине пути, на промежуточной опоясывающей террасе, Титус остановился передохнуть. Вытер потное лицо, поглядел вниз: на рынок у подножия лестницы, на океан крыш под горячим сиреневым небом. Кое?где над этим океаном торчали острова — здания более высокие, чем типичные для Нижнего Города двух?трехэтажные постройки. Выгибались арки мостов. Возносились над сутолокой людских строений тонко прорисованные эстакады — рельсовые дороги Нэрренират.
Дыхание быстро восстановилось. Как и все афарии, Титус был парнем тренированным. Он двинулся дальше, следом за ним потащилась группа мужчин и женщин с корзинами, судя по одежде и речи — рыночных торговцев, решивших таки одолеть подъем ради верной выручки. Вместо того чтобы беречь дыхание, как делал Титус, они вовсю ругались.
— Помрем когда?нибудь на этих лестницах, ни за что помрем… — пыхтела у него за спиной толстая тетка в цветастой шелковой накидке, похожая на медведицу. — Никто не захотел ради нас собой пожертвовать! Никому?то мы не нужны! Тьфу… Вот нас?то воспитывали, что надо жертвовать собой для других, даже пикнуть не смей, и правильно! А нынешние думают только о себе, вот и будем из?за них по лестницам топать…
Она тащила на переброшенном через плечо коромысле две корзины с товаром, причем передней то и дело толкала Титуса.
Не выдержав, он обернулся:
— Эй, давайте поосторожней!
— Чего?.. — На этот раз торговка уже нарочно пихнула его своим коромыслом. — Вон они все какие! Мы им мешаем! А может, ты и есть тот самый раздолбай, из?за которого великая Нэрренират на людей прогневалась?!
— Отстань от человека, Мелея, — заступился другой торговец. — Не он это, не он! Иначе богиня давно бы уже его сцапала, и тогда бы эскалаторы поехали! Тот, кого избрала великая, за периметром, сволочь, отсиживается…
— Вот?вот, — поддакнула Мелея. — Нынешняя молодежь на самопожертвование не способна!
Титус между тем оторвался от них на несколько ступенек.
— Власти?то чего ни в зуб ногой… — проворчал мужчина. — На теле избранной жертвы должен быть Знак Нэрренират, вот бы и поискали… А то они, что ли, не ищут?
— Не ищут! — с радостной готовностью подхватила Мелея. — Каждый только о своем печется, до нас никому дела нет! Как это говорят?.. Эгоисты все! Одни эгоисты! И вот этот хлыщ наглый, я его, видите ли, толкнула…
Голоса заглохли позади: компания остановилась для очередной передышки. Титус продолжал подниматься.
Последние марши. Пошатываясь от усталости, он одолел их и вступил на внешнюю опоясывающую террасу. Впереди высилась стена периметра, увенчанная чашами?ловушками — те медленно поворачивались из стороны в сторону, отблескивая металлом в лучах солнца. Защита от богов и нежити. Афарий побрел к ближайшим воротам.
Верхний Город отличался от Нижнего архитектурной упорядоченностью и большей ухоженностью. Государственные рабы регулярно подметали и поливали водой улицы, убирали мусор, следили за состоянием подземной канализационной системы. Титус не удивился, когда, свернув в знакомый переулок, увидел, как впереди приподнимается решетка водостока. Удивился он мгновение спустя, когда из канализационного люка вместо рабов вылезли друг за другом двое афариев в подоткнутых рясах.
— Смотри?ка, Титус! — заулыбался первый, брат?исполнитель Цведоний, плотный и розовощекий.
— Привет, Титус, — усмехнулся второй, брат?исполнитель Фиртон, такой же, как Титус, худощавый и подтянутый, в отличие от грузного Цведония.
— Что вы делали в этой клоаке? — удивленно поглядев на испачканные рясы, поинтересовался Титус.
— Ищем избранную жертву, — махнул рукой Цведоний. — Чтоб ее демоны побрали! Или его… Смотря кого на сей раз эта стерва Нэрренират возжелала. До сих пор не нашли. Всех поголовно проверяли на предмет наличия Знака, но Знака ни на ком нет. Его же невозможно свести, все равно проступит! Эскалаторы стоят, бизнес горит синим пламенем, Высшая Торговая Палата рвет и мечет, а император, говорят, от расстройства заболел. Нас, кто не на заданиях, поголовно мобилизовали: обшарить все закоулки, но избранника найти. Вот и обшариваем…