— Тогда спасибо. Прощайте.
Я протянул Мишелю зеленую ассигнацию с портретом Екатерины Великой. Тот поспешно спрятал ее в ящик стола и помахал мне рукой:
— Удачи!
— Вы же не знаете, чем я собираюсь заняться.
— Все равно — удачи. Полагаю, вы — мой коллега из центральной России. А какие у вас счеты с Николасом Михалковым, меня не касается. Я не слишком-то его люблю. Как и все нормальные люди, впрочем.
Красавица-яхта «Ирина» рассекала носом легкую волну. Ветер был встречным, и хозяин яхты, кудрявый горбоносый грек Агесилай, убрал парус. Мощный мотор нес судно по океанской глади. Солнце опускалось в море у нас за спиной.
Руденко сидел на корме, свесив ноги к воде. Он отчего-то загрустил. Я стоял на носу и всматривался в даль. Остров Молокаи маячил на горизонте. Мы делали крюк, чтобы зайти на мыс Калаупапа с севера.
Агесилай обещал доставить нас скрытно и прямо в нужное место — но если учесть, что Матвей познакомился с ним каких-то пару часов назад в порту Гонолулу, доверять греку у нас причин не было. Мы договорились не спускать с него глаз — если Агесилай захочет продать кому-то информацию о нашем тайном визите, сделать это будет не так легко.
— Мы не доберемся до места до ночи. Как ты найдешь дорогу? — спросил Матвей, обернувшись.
Грек усмехнулся.
— На мысе стоит маяк. Светится башня аэропорта. Сияют огни Калаупапа. Подойти ночью к мысу не составит труда. Только к берегу я не причалю — вы поплывете на резиновой лодке, что лежит в трюме. Если не вернетесь до утра, я выйду в море и буду дрейфовать там. А ночью опять подойду к берегу.
— Нет, нам ни к чему лодка, — ответил я. — Матвей останется на судне. На берег сойду я один.
Руденко удивленно воззрился на меня, потом поднялся на ноги и прошел на нос.
— Что ты будешь делать там один?
— То же, что мы делали бы вдвоем. Нам нужно сохранить скрытность. Да и свидетели того, что я вышел на берег, не помешают. Что бы ни думали в островной губернии, в России действуют законы. И убить гражданина не может никакой землевладелец — пусть ему принадлежит не только заповедник, но и целый остров.
— Может быть, ты прав, — протянул Матвей. — Только снаряжения мы взяли мало…
— Хватит.
В порту перед самым отплытием мы приобрели еще один сотовый телефон, три фонаря разных размеров, две пластиковые ракетницы, рассчитанные на пару-тройку выстрелов, и набор ракет; инфракрасный прибор ночного видения — «очки» с коробкой приличных размеров; десантный нож-стропорез, которым, конечно, можно было перерезать не только стропы; какой-то не вполне понятный охотничий нож (стропорез в лавке был только один) и несколько водонепроницаемых пластиковых пакетов. Клинки оставили в гостинице — вызывать врагов государства на дуэль мы не собирались. А гордость на некоторое время можно смирить — даже в «дворянском раю» Михалкова.
— Может, все же позвоним контрразведчикам? — спросил Руденко, когда Агесилай прошел на корму и не мог нас слушать.
— Не думаю, что мы узнали о чем-то, чего не знают они.
Будем действовать по своему разумению. Если бы контрразведка хотела работать с нами, Берендеев бы не прятался от нас неведомо где.
— Да, Кирилл исчез, и, похоже, по воле начальства, а не злого случая. Иначе его коллеги давно бы связались с нами.
Стемнело. Агесилай повернул яхту на юг и включил мотор на полную мощность. Двигатель сильно шумел — я надеялся, что, когда яхта пойдет тише, его будет не так слышно.
К берегу мы подошли часов в девять вечера. На небе ярко сияли звезды, от убывающей луны в последней четверти бежала по океану искрящаяся дорожка. Ротмистр сбавил обороты, и яхта пошла не просто тихо — почти бесшумно. Похоже, Агесилай промышлял контрабандой и подбираться к берегу незамеченным ему было не в новинку.
Огни на острове светили ярко. Полагаю, разглядеть что-то в море тем, кто находился на свету, было невозможно. Но, как знать, может быть, подозрительный Михалков поставил на берегу вышки с приборами ночного видения и наблюдателями, которые сидели в полной темноте и смотрели в море? Особенно сейчас, когда закрыт аэропорт и когда…
Что я хотел добавить? То, что у него содержится похищенный Голицын? Честно сказать, мне не верилось в это. Чтобы дворянин, какой бы он ни был, публичный человек, политик, похищал другого гражданина, да еще и должностное лицо? Такое бывает только в некоторых африканских странах, может быть — в Латинской Америке, но не у нас, в просвещенной и добропорядочной России…
— До берега — метров триста, — тихо сказал Агесилай, подходя ко мне вплотную. — Ближе подходить опасно, да и ни к чему. Спустить лодку или поплывете?
— Поплыву, — ответил я, подхватывая пластиковый мешок, в который были упакованы телефон, фонарик, прибор ночного видения, ракетница и, конечно же, деньги. Деньги могут пригодиться всегда. Люди, как это ни прискорбно, продаются и покупаются…
Ножны со стропорезом я пристегнул к ремню, брюки и рубашку снимать не стал — когда вылезу из воды, они высохнут на мне. Туфли запаковал в еще один пакет — без обуви бродить по острову будет неприятно, в мокрых туфлях много не находишь.
Повесив пакеты на шею, я по никелированной лесенке спустился в воду. Воздуха в пакетах было много, и они не только держались на воде, но и слегка поддерживали меня.