— Потрясающе, — без тени лукавства заявил я.
— Вот что могут сделать несколько лишних футов ткани и хорошая косметика, — рассмеялась Дженни. — А ты так и пойдешь?
— Нет, переоденусь в смокинг. И возьму с собой шпагу, которую подарила мне ты.
Через пятнадцать минут мы уже ехали в микроавтобусе Дорофеева. Он ничуть не походил на фургон — скорее на приподнятый и раздутый лимузин. Полированные вишневые бока, кожаная отделка салона. Зачем Андрей приобретал автотранспорт «с запасом», чтобы в нем могло поместиться больше людей, я не знал. Двух дочек вполне можно было возить в самом обычном автомобиле. И с парковкой проблем меньше.
Жена Андрея, Инна, расспрашивала Дженни об американской моде — о том, что на самом деле сейчас носят женщины в Америке. Посмотреть журналы и каталоги не проблема, но свидетельство очевидца гораздо ценнее. Впрочем, ничего особенно интересного американка ей не поведала. В Нью-Йорке одевались примерно так же, как в Москве, то есть кто во что горазд, в провинции — более тщательно, с местным колоритом, который вряд ли заинтересует модниц России.
Микроавтобус и водителя мы оставили в уютном тупичке неподалеку от Садовой улицы — рядом с Домом офицеров яблоку негде было упасть, хотя приехала едва ли половина гостей — до начала торжеств оставалось минут пятнадцать. В холле гуляли нарядные пары, стояли группы празднично одетых мужчин и женщин. Мы отошли к сводчатому окну, откуда был хорошо виден главный вход в здание.
Вот прибыл генерал Сумароков — золотые погоны, кресты и звезды орденов, роскошные седые усы. На руку опирается супруга — хорошо сохранившаяся дама в темном платье. Следом семенят три дочери — светлые платьица, свежие лица, легкомысленные завитки волос. Младшей, кажется, всего четырнадцать, старшей — девятнадцать. Но генерал уже вывозит дочек в свет — их ведь нужно выдавать замуж. Хотя проблемы с этим вряд ли возникнут — приданое у девочек есть, да и внешностью Бог не обидел.
Но генерал уже вывозит дочек в свет — их ведь нужно выдавать замуж. Хотя проблемы с этим вряд ли возникнут — приданое у девочек есть, да и внешностью Бог не обидел.
Городской голова, как принято говорить в Америке — мэр, Игнат Иванович Вяземский, прибыл ровно за пять минут до начала торжеств. Строгий костюм, длинный клинок на поясе, лицо немного уставшее.
— Почему мэр без супруги? — спросила Дженни, когда я показал ей на мэра. — Он на балу по долгу службы?
— Можно сказать и так. Его супруга тяжело больна, не встает с постели третий год.
— Пойдемте в Большой зал, — предложил Дорофеев. — Сейчас начнется.
Большинство приглашенных, человек двести, стояли полукругом около возвышения, на которое прошествовал мэр. Он бодро поздравил всех с праздником — днем взятия Константинополя — и объявил торжественный прием открытым. Сидящий на балконе духовой оркестр заиграл гимн. Гражданские стали по стойке «смирно», военные взяли под козырек. Даже дамы перестали шушукаться — вытягиваться им нужды не было, каждая и так гордилась своей осанкой.
Когда музыка смолкла, Дженни прошептала:
— Прямо как на митинге.
— Сегодня государственный праздник. Официально нас пригласили на прием — но, поскольку будет музыка и танцы, все называют его балом.
Стоящая сзади нас женщина — еще не пожилая, но с каким-то неприятным, презрительным выражением лица, прошептала:
— Ни стыда, ни совести! Гимн играет, а они болтают.
— Извините, — процедил я, хотя грымза явно была не права. Мы не говорили, пока звучала музыка.
— Да это еще и шпионка, которую Волков пригласил к себе, — еще громче заявила женщина — так, что некоторые обернулись в нашу сторону. И я сообразил, что видел скандалистку прежде — она была женой директора городских телефонных сетей Арсения Мухина. С ним я тоже был знаком шапочно, но супругу его вспомнил.
— Извините, вас, кажется, ввели в заблуждение, — с трудом сдерживаясь, ответил я. — Госпожа Смит приехала из Соединенных Штатов Америки с частным визитом, и ее деятельность далека от разведывательной.
— Все американцы — шпионы, — безапелляционно заявила Мухина. — А ты, Волков, постыдился бы! Шерифом служил, сейчас в управе работаешь, а привечаешь врагов. Если уж такие люди продаются…
Арсений Мухин даже не пытался унять свою жену — понимал, что бесполезно. Он стоял рядом, смотрел в потолок и тяжело вздыхал. Догадывался, что последует дальше, и это его нисколько не радовало. Хотя кто знает? Незачем ездить с такой супругой на приемы. Как известно, муж отвечает за свою жену. Да, отвечает…
Не скажу, что мне хотелось так поступать, но и смолчать я не мог. Если бы Мухина оскорбляла меня — половина беды. Но она дурно отозвалась о моей спутнице. Гвиневера стояла ошарашенная и не могла вымолвить ни слова.
— Господин Мухин, требую удовлетворения, — произнес я, глядя в глаза мужу скандалистки. — Извольте назначить время и место.
На лацкане фрака Мухина мягким светом сияла золотая роза — знак мастера клинка одной из самых известных школ. Подозреваю, если бы не отличное умение фехтовать, Мухина давно бы уже закололи — из-за вздорного характера жены. Бывает и так… Издержки системы, как нельзя лучше проявляющей себя в других случаях.
Арсений поморщился.