— И все же мне не хотелось бы, чтобы нас кто-то увидел… Вот так, — раздумчиво проговорила Оля.
— Дворянину не должно быть дела до отношений между людьми, которые его не касаются.
Девушка покачала головой.
— Только не все ведь здесь дворяне, Никита. Хотя в службе шерифов люди все больше достойные, кто даст гарантии, что сюда не пробрались сплетники да интриганы?
— Пусть кто-то только попробует сплетничать. — Я положил левую руку на эфес шпаги. Правой рукой я обнимал Ольгу.
— Всем языки не укоротишь. Даже самым острым клинком.
По-моему, это была цитата из Грибоедова. Всех его пьес я не помнил — написал «русский Шекспир» немало. Красивая молодая жена, удачно выполняемые поручения, почет и уважение — а говорят, гений, чтобы творить, должен быть несчастным. Наш Грибоедов был светлым гением…
За низкой изгородью из какого-то вечнозеленого кустарника, отделявшей тротуар от серого трехэтажного дома, послышался шорох.
Я тут же отпустил Ольгу, сделал шаг вперед, замер и прислушался.
— Да это собака в листьях роется, — предположила девушка.
Глухой смешок не оставил сомнения в том, что Ольга ошиблась.
— Эй, кто там? Выходи! — приказал я.
Шорох усилился. Кто-то продирался сквозь кусты прочь.
— Стой! — закричал я, бросаясь в вечнозеленые заросли. Оля сделала умнее — побежала вдоль изгороди, а не стала сквозь нее продираться. А ведь у нее даже нет оружия!
Разодрав брюки немного ниже колена, я вывалился из кустов и лицом к лицу столкнулся с низкорослым мужичком, который смотрел на меня с каким-то пьяным весельем. Спустя пару секунд к нам подбежала Ольга.
— Кто такой? — сурово спросил я.
— Так Степка я, Игнатьев, — пробормотал мужичок. — Господа хорошие, а что же я такого сделал?
Действительно, почему мы за ним погнались? Разговаривали о своем, он зашуршал в кустах и не отозвался — вот мы и кинулись следом. Реакция любого гражданина на опасность — не бежать от нее, а идти навстречу. А ведь сидеть в кустах и в самом деле не преступление. Но, с другой стороны, человек в своем уме с чистой совестью прятаться в колючих кустах не станет и убегать, когда его окликнут, тоже.
— Вот это мы сейчас и выясним, что ты сделал, — жестко ответила Ольга. — Украл что? Или высматриваешь? Зачем прятался?
— Да от жены я здесь прячусь.
— Врешь! Выворачивай карманы!
Я осторожно тронул Олю за руку и прошептал ей на ухо:
— Мы не имеем права его обыскивать. Для этого нужен ордер.
— Законы читай, Никита, — недовольно бросила Ольга. — Это полиции требуется ордер и санкция. А служба шерифа на своей территории может проводить личный досмотр граждан, не ущемляющий их достоинства, если для этого имеются достаточные основания.
— Но мы-то не на своей территории! Да и с основаниями проблемы…
— А где же, если не на своей территории? Практика — так практика. Если мы патрулируем улицы, то должны следить за порядком. Мне этот тип подозрителен.
Степка тем временем вывернул карманы брюк, в одном из которых обнаружилась внушительных размеров дырка, и пожал плечами.
— Ни в чем я не виновен, господа. По неразумию своему здесь прятался, от супруги, которая, аки аспид, на меня кидается.
— Зачем же она на тебя кидается?
— Пью.
— А где бутылка?
— Так нешто ж я дурак — с собой ее во двор тащить? Выбросил на месте преступления, так сказать…
— Попрошайничаешь? — строго спросила Ольга.
— Нет, — отвел глаза в сторону мужичок.
— Трудоустроен? Работаешь где-то?
— По договору только. Квартиры мы сдаем — это ж Ялта… Семейное дело у нас. А я еще убираюсь во дворах, ремонт какой делаю, мебель починяю…
Ольга, похоже, решила раскрутить Степку Игнатьева по полной программе. Еще немного, и прикажет ему: «Лицом к стене, ждать прибытия наряда». И зачем нам это надо? Тем более мужичок вряд ли в чем-то серьезно виноват.
— Оля, давай его отпустим, — предложил я.
— А в отчете о практике ты что будешь писать? «Происшествий не наблюдалось»? Нет, нам нужно его проверить. Прекрасный материал.
— Он человек, а не материал, — заметил я. Похоже, Ольга шутила, но мне ее шутки нравились все меньше.
— Удостоверение личности предъяви, — приказала девушка Игнатьеву.
Тот достал из кармана пиджака засаленный паспорт. Оля брезгливо взяла его в руки, взглянула на фотографию, изучила страницу с данными о месте жительства.
— Зачем же супруга за тобой гоняется? — спросил я у Степана.
— Аспид, — повторил Игнатьев. — Ядовитый аспид. Укусить хочет.
— А чем ты ее прогневал?
— Эх. — Мужичок махнул рукой. — Угодить ей невозможно. Я виноват уж тем, что хочется ей кушать…
— Ладно, свободен, — улыбнулась Ольга, возвращая Степану документ. — Что ж ты даже не спросил, кто мы такие?
— Да любому ясно — из шерифской школы, — вздохнул Игнатьев. — Меня из этих кустов по три раза в год ваши ребята вытаскивают. И из других укрытий тоже. Вы еще ничего… Некоторые на землю сбить норовят, да потом тащат то в полицию, то к своему директору. Он уже смеется надо мной. Отпускает, конечно, сразу.
— Да уж… Значит, в отчете лучше о нем не писать? — обратилась Ольга ко мне.
— Почему нет? Напишем. Мы же не потащили его в полицию. Просто проверили в профилактических целях. Ты права, отчитаться «происшествий не было» — не совсем верно. Подумают, что мы весь вечер в кафе просидели.