— Я отвечаю за свои слова, помощник шерифа.
А вы скоро ответите за свои неправомерные действия.
— Что ж, посмотрим, кому из нас не поздоровится…
Дежурный обернулся к нам, оторвавшись от телефона.
— В Екатеринбурге самолет не садился. И посадки его не ждут — запросов от воздушных диспетчеров не поступало.
— Как так? — изумился Баль. — Где он тогда?
— Сейчас буду выяснять. По-видимому, пилот запросил посадку в каком-то аэропорту по пути следования в Екатеринбург.
Островой неожиданно хмыкнул. Выражение его лица не нравилось мне все больше. Редко я испытывал к людям такую антипатию: живя в России, волей-неволей приходится быть толерантным — иначе шпагой махать утомишься. Но тут моя программа поведения давала сбой. И, думаю, не напрасно. Не иначе, подсознание кричало мне о том, что начальник аэропорта если и не замешан в похищении шерифа, то нарушал свои обязанности столь вопиющим образом, что это похищение стало возможным.
Дежурный обернулся к нам и облегченно вздохнул.
— Ничего страшного с рейсом Р-42-135 не произошло. Четыре часа назад он сел в Царицыне. Запросил экстренную посадку — неполадки с двигателем. Впрочем, сел нормально.
Баль махнул рукой. Не для того грузы возят самолетами, чтобы они ожидали разгрузки в аэропорту по нескольку часов.
— Мне вылетать в Царицын прямо сейчас? — спросил я коллег. — Как вы считаете, шансы найти похищенного по горячим следам еще есть?
Толстухин как наиболее хорошо знающий вопрос покачал головой.
— Теперь уже нет смысла спешить. Служба шерифов в Царицыне окажет тебе всяческую помощь, но для этого ты должен иметь на руках хотя бы какие-то бумаги. А у тебя ведь наверняка и приказа о назначении на должность шерифа нет. Других документов тоже — одна серебряная звезда. Для полиции царицынской ты вообще не авторитет без документов. Нужно собрать следственную группу — и вылетать вместе с ней. И, конечно, дать знать в контрразведку.
— Наша полиция даст запрос в полицию Царицына? — спросил я Баля. — Пусть попробуют провести досмотр груза, найти тех людей, что прибыли на нем.
— Конечно, — отозвался Баль. — Только, боюсь я, уже поздно. За четыре часа груз могли увезти хоть в соседнюю губернию. Срочно связывайтесь со службой безопасности.
— Литвинов должен был вызвать контрразведчиков и доложить им о наших проблемах.
— Уже лучше. Стало быть, вы должны дать им самую новую информацию — и только после этого лететь в Царицын. Если обстоятельства дела этого потребуют.
— Наверное, здесь мы уже ничего нового не найдем. Помчусь в участок, оформлю командировку, заеду к контрразведчикам, и в Царицын.
— Со списком пассажиров рейса Р-42-135 ознакомиться не желаете? — поинтересовался Руденко. — Ксерокопий паспортов нет, и список — полная туфта, но все же…
— А согласно правилам полетов все пассажиры должны быть учтены?
— Обязательно, — кивнул Баль, мрачнея все больше. — Только не говорите, гражданин Островой, что вы лично проверяли у них паспорта.
— И проверял, — фыркнул начальник аэропорта, которому терять было нечего.
Я взял серый листок, протянутый мне Руденко. Граждане Иван Иванович Иванов, Сидор Иванович Петренко, Порфирий Иванович Сидоров, Николай Иванович Романов, и два жителя: Семён Тимофеевич Куценко и Артур Карлович Бергман.
Даже отчества граждан заставляли задуматься, не поддельный ли список.
— Как они попали на территорию аэропорта без паспортов и удостоверений личности? — спросил Баль, надвигаясь на Острового.
— На их имена начальником аэропорта были выписаны пропуска, — мгновенно раскололся дежурный. Видно, нарушения правил полетов превысили какую-то допустимую черту, и стало ясно, что Островой спёкся — начальником аэропорта ему уже не быть.
— Вы арестованы, — объявил Баль.
— Он давно арестован, — уточнил я.
— Вы не против, если я заберу его с собой? Или вы намерены сами предпринять следственные действия?
— Нет, не имею желания и времени заниматься этим делом, да и не вижу необходимости вторгаться в вашу епархию, — ответил я.
— Соблаговолите следовать за инспектором Костомаровым. В кабинете будет произведен обыск — после получения санкции прокурора, — сказал Баль Островому.
— Служба шерифа также может проводить обыск в присутствии полиции, — отметил я. — Гражданин Толстухин, как помощник шерифа Южного округа вы даете санкцию на обыск?
— В чем подозревается гражданин Островой? — спросил осторожный Фёдор.
— В получении взятки от пассажиров рейса Р-42-135, — ответил я. — Нарушением правил полетов будет заниматься транспортная полиция — а мои обвинения серьезнее. По окончании следствия по делу о похищении человека гражданину Островому может быть предъявлено обвинение в соучастии.
Трудно было не уснуть на таком мягком сиденье служебного «КамАЗа». Панкрат вел машину быстро, но осторожно. Я получил рекомендательное письмо от городского головы для предъявления его службе шерифов Царицына. Шериф как выборный представитель закона отчитывался о проделанной работе перед городским головой и Думой, и городской голова подтверждал его полномочия, но никому в управе или в земстве шериф не подчинялся. Его назначал на должность народ.