Обстановка в «Пчелке» стала гораздо более респектабельной, чем десять лет назад. Стены облицованы полированным белым мрамором, на полу — мрамор черный. Холодильники и витрины — новые, и ассортимент совсем не тот, что прежде. Лучше или хуже — кто знает? В детстве любое пирожное кажется вкуснее.
У прилавка никого не было — продавщица глядела на нас выжидающе и с интересом.
— Кофе? Молочный коктейль? — спросил я спутницу.
— Или немного вина? У нас очень вкусный черный «Мускатель», — предложила девушка-продавец.
— Или немного вина? У нас очень вкусный черный «Мускатель», — предложила девушка-продавец.
— Нет, вино мы не будем, — решительно отказалась Оля. — «Наполеон», пожалуйста, и чашечку кофе.
— А мне — трубочку с кремом и чай.
Мы устроились за маленьким столиком рядом с окном. Отличный наблюдательный пункт — если мы хотим видеть, что творится на набережной. Впрочем, ничего интересного там не происходило. Люди шли самые обычные, порядка никто не нарушал. И «хвоста» мы заметить не смогли. Хотя, если кто-то поставил себе целью следить за нами, он вполне мог зайти в гастроном по соседству, сесть за такой же столик возле окна — в магазине был кафетерий — и дожидаться, пока мы выйдем из «Пчелки».
— Как ты решила поступить на такую работу? — спросил я у Ольги.
— Почему нет? Платят неплохо, интересно, да и престижно. Меня пригласили, я не стала отказываться. А ты считаешь, что в полиции, в силовых структурах женщинам не место?
— Нет, почему же. Тем более служба шерифа — олицетворение гражданской власти. Роль женщины в обществе высока. Полагаю, число женщин-граждан все еще мало — их должно быть гораздо больше.
Ольга рассмеялась.
— Ты решил, что столкнулся с оголтелой феминисткой? Это не так. И меня не проймешь такой грубой лестью.
— Я действительно так считаю. Лесть здесь ни при чем.
— Но подсознательно ты все же ставишь мужчин выше.
— Нет. Они приспособлены для решения одних проблем, женщины — для решения других. Никакого подчинения одного пола другому быть не должно. Сотрудничество, взаимопонимание, стремление к общим целям. Разве нет?
— Наверное, так. Но, к сожалению, в жизни часто случается по-другому.
Ольга помрачнела, но я не стал спрашивать почему. У каждого из нас есть свои скелеты в шкафу.
Мы выпили кофе и чай, съели пирожные. Я подозвал официантку, собирался заплатить, но Ольга решительно потребовала два разных счета.
— Твои действия противоречат только что провозглашенной тобой доктрине, — заметила она.
— Но если бы я ужинал с другом, было бы вполне нормальным, чтобы платил кто-то один. Сегодня — я, завтра — он.
— И ты позволишь мне заплатить завтра?
— Почему бы и нет?
— Посмотрим, — усмехнулась Ольга. — По-моему, это демагогия.
Я расплатился, и мы вышли на набережную. Солнце село, стало прохладнее, хотя камни еще хранили тепло дня. Людей на набережной было немного — не то время года. Летом здесь вечером не протолкнуться.
— Куда пойдем сейчас? — спросил я.
— Вверх по Киевской. Куда еще? Хотя я предлагаю сейчас уйти с набережной и пройти к речке мимо собора Александра Невского. Может, хоть там встретится что-то интересное.
— Но та улица не входит в зону патрулирования.
— Ты не забыл, что мы представляем службу шерифа, а не полицию? Нам не дают заданий — мы сами определяем зоны особого внимания на своей территории.
— Только это не наша территория.
— Тогда зачем мы здесь ходим? Сейчас мы должны считать эти улицы нашей территорией.
— Тогда зачем мы здесь ходим? Сейчас мы должны считать эти улицы нашей территорией.
— Лишь бы не встретиться с настоящим шерифом Ялты, — улыбнулся я. — Он может не понять наших устремлений.
Мы повернули на узкую улочку, круто уходящую в гору. Большинство лавок и магазинов уже были закрыты, прохожих встречалось очень мало.
— Холодно, — передернула плечами Оля.
Я осторожно обнял ее за плечо, прижал к себе. Мне так давно хотелось это сделать… Сейчас девушка без кинжала — сразу не ударит. Конечно, я могу получить предупреждение о неподобающем поведении, что едва ли не хуже. Но, может быть, она не будет столь сурова?
Ольга резко остановилась, внимательно посмотрела мне в лицо. Я опустил руки, а потом и глаза.
— Извини…
Девушка тронула меня за щеку нежными пальчиками. Ее прикосновение было почти ласковым и меня удивило.
— Никогда не извиняйся. Совсем ты еще молодой. Не женат?
— Нет. А ты замужем?
— Кольца же нет, — фыркнула Оля. — Это мужчины кольца в командировках снимают, а женщине с кольцом всегда проще. Независимо от того, хочет она отвадить ухажеров или привлечь.
— Да?
— Да, — расхохоталась она. — Ты серьезно у меня решил уроки брать? Я дорого запрошу.
— Не такой уж я непонятливый. Снимать кольцо — это подлость. Настоящий мужчина не должен так поступать.
— Да ты что? В самом деле? — продолжала смеяться Оля. — Ты, может быть, не только честный, но и опытный молодой человек?
— Ну, смотря в чем.
— Ладно, ладно, теперь ты меня извини. Пойдем, мы все-таки на задании. А насчет твоего намерения согреть бедную девушку… Оно не так ужасно. Я не против.
Я снова осторожно обнял девушку. Правда, очарование первого прикосновения пропало — Ольга все расставила по местам, да еще и посмеялась над моими неумелыми ухаживаниями. Наверное, я и правда был слишком поспешен. Свежий, с ароматами пробивающейся зелени, сосны и кипариса воздух опьянял не хуже «Мускателя» — в первый вечер после приезда я все же попробовал это простое, но вкусное крымское вино.