— Нет. Вперед, — приказал шериф.
Над лагерем взвыла сирена. За ней — еще одна. На вышках, которые виднелись неподалеку, загорались прожекторы.
Ксения легко перемахнула на другую сторону. Я подсадил Голицына — времени терять нельзя, сейчас прожектор направят в нашу сторону — и побег провалился. Князь перевалился через забор, вскрикнул и кулем рухнул на землю — девушка не успела подхватить его. Я отшвырнул ящики в сторону — может быть, хоть так удастся замести следы — прыгнул, подтянулся, оседлал забор… Луч прожектора неумолимо полз в нашу сторону…
Подхватив Петра Михайловича, я втащил его под какой-то буйный куст. Ксения мне помогала. Вой сирены усиливался. Луч прожектора прошел в каких-то двух метрах от нас.
— Обезболивающего… Надо было взять обезболивающего.
— Что с ним? — дрожащим голосом спросила девушка. — Его пытали?
— Вроде бы нет.
— Его пытали?
— Вроде бы нет. Но при захвате использовали самострел с резиновыми пулями. Сломали ребра.
— Какой ужас!
— А ты думала…
Спустя минуту князь открыл глаза.
— Надо уходить, — прошептал он. — У них есть собаки?
— Есть, — ответила Ксения.
— Тем более. Может, вы поможете мне дойти до ближайшего ручья — и разделимся? Нужно, чтобы остались свидетели. Ксении вообще стоит идти в другую сторону. Пробираться в другой город и прятаться. Никто не знает, что она нам помогала. Незачем рисковать.
— Я все же рискну, — вскинула подбородок девушка.
— Тебе было бы проще сразу поехать в Гонолулу и прийти в управление службы безопасности… Не задумывалась над этим?
— До утра я бы не успела, — мотнув головой, заявила Ксения. — А Никита попал в плен по моей вине. Я заманила его в ловушку коварством. Это хорошо для внешних врагов, но мы, русские, не должны воевать между собой. Особенно такими подлыми способами.
— Да, только сохраняя единство, мы будем сильны, — совершенно серьезно ответил князь на патетическое заявление нашей спасительницы. — Кажется, я могу идти. Вперед.
Замелькали перед лицом ветки. Неровная, а кое-где и скользкая почва, густой подлесок, пересеченная местность… На вершины нам забираться не стоило — там леса не было, вулканические породы, голые камни… И выходить к берегу — не самый разумный вариант. Ночь скоро закончится, и мы будем как на ладони. Матвей и Агесилай могли бы попытаться забрать нас — если дрейфуют не слишком далеко от берега и если бы я не потерял телефон…
— Ты оставила свой мобильный дома? — спросил я у Ксении. Помнится, в лесу девушки хвастались, что у них есть телефон, и даже собирались вызвать береговую охрану.
— У меня его никогда не было. Тот аппарат принадлежал Свете, — ответила Ксения.
Что ж, еще один вариант минус. Хотя номер телефона Матвея я не запомнил, понадеялся на телефонную книжку аппарата. Непростительная халатность, но что теперь об этом говорить?
Вдали залаяли собаки. Ксения вздрогнула.
— Не беспокойся, — усмехнулся Голицын. — Даже если псы возьмут след, они нам не страшны. С тремя клинками можно отбиться и от волчьей стаи — не то что от нескольких собак, которые идут по следу.
— С ними будут люди, — сказала девушка. — И в их порядочности я сейчас все больше сомневаюсь. А я не догадалась захватить перца.
Голицын скрипнул зубами.
— Если я останусь жив, Михалков ответит за все. В том числе и за ваши страхи, наша прекрасная спасительница.
Ксения печально улыбнулась.
— И как я могла подумать, что эти фанатики делают все на благо России? Правда, в детали заговора я, конечно, посвящена не была — но кое-что слышала. Однако считала своим долгом молчать. Ведь мы хотели восстановить старый порядок. Тот благородный образ жизни, что царил в нашей стране в начале века…
— Это все сказки, девочка, — вздохнул Голицын. — Я постарше и многое помню. Подлости случались и тогда. Не каждого подонка убивали сразу. А среди высокородных граждан негодяев примерно столько же, сколько и среди простых.
А среди высокородных граждан негодяев примерно столько же, сколько и среди простых. Понимаешь, общество должно развиваться. Но сейчас речь не о том. Нам надо спасти тебя. Ты в такой же опасности, как и мы. И если мы можем встретить опасность лицом к лицу, нам нельзя подвергать риску даму.
— Но я…
— Решать буду я — как старший. Может быть, отошлем Ксению в горы, а сами примем бой? — предложил князь.
— Я согласен. Если нас не расстреляют из автоматов, дело будет того стоить. Но если они поймают Ксению раньше?
— Да, ситуация не слишком хороша…
Небо просветлело. Ночь сменили сумерки — здесь, в тропиках, они быстро сменятся днем. Мы продолжали брести по лесу — прочь от моря, вдоль горной цепи. Продвигаясь в этом направлении, мы подходили все ближе к Калавао. Ворваться в поселок, захватить лодку… Но нет, это нереально. Даже если мы проникнем незамеченными в порт и завладеем судном, уйти нам не дадут. Катеров у Михалкова наверняка хватает.
В небе раздался рев реактивного самолета, идущего на небольшой высоте. Мы не увидели летательный аппарат, но, похоже, он пролетел прямо над нами. Потом вдали зашумел еще один самолет — похоже, винтовой.
— На нас охотятся с воздуха? — спросил я.
— Не знаю, — задумчиво протянул шериф. — Поднимать в воздух реактивный самолет не слишком разумно. Что можно с него засечь, кроме общего плана местности и крупных объектов? К тому же воздушное пространство контролируется диспетчерским пунктом в Гонолулу. Чем Михалков объяснит такую активность?