Рыков обрадовался и устремился по следу продавщицы: возможно, в восемь вечера нам звонили с ее ведома или она давала кому-то ключи от лавки, что, вообще говоря, маловероятно — слишком много добра там хранилось. Шестидесятилетнюю Прасковью Алексеевну он нашел быстро, поднял с постели, продемонстрировал шерифскую звезду и заставил показать ключи от лавки. Потом вместе с ней отправился на место, проверил, подходят ли ключи к двери, проинспектировал телефон.
Аппарат был на месте, но не работал. Рыков связался со службой безопасности, и вызванные связисты обнаружили «обрыв провода». Как предположили контрразведчики, «обрыв» случился в каком-то из колодцев, откуда и вел переговоры наш незнакомец. Искать точку подключения решили с утра — может быть, остались какие-то следы? Застать кого-нибудь на месте незаконного подключения сейчас — нереально.
— Хитрый, гад, — прокомментировал Рыков. — Технически подкованный.
— Технически подкованный. Знал, что купец в отъезде. Стало быть, какие-то выходы имеет или на его семью, или на инженера Слойкина, или на продавщицу Прасковью. Но выходы — не знакомство… Может, его сын в одном классе с молодым купчонком учится или супруга с женой Слойкина вместе в бассейн ходит. Вариантов — масса.
— Да, — согласился я. — Что-то долго Петра Михайловича нет. Пора бы уже вернуться.
— Может, партизан наш что-то очень увлекательное рассказывает. А может, Голицын его до сих пор ждет, — предположил Рыков. — Надо ведь анониму перестраховаться, проверить, нет ли слежки. А шериф, пока его не дождется, не уйдет. Он слово дал, да и на информацию надеется.
— Жаль, телефона у него нет.
— Он не стал бы звонить. — Рыков отхлебнул чая и начал грызть очередной сухарь. — Спугнуть телефоном можно скорее, чем одиноким соглядатаем. Помощник, который в кустах притаился, — это одно, а по телефону можно хоть роту спецназа службы безопасности вызвать. На вертолете.
— Ну, смотря какой помощник сидит в кустах и чем он вооружен…
— Пулеметы Дегтярева и снайперские винтовке службе шерифа не положены.
В дежурку вошел Панкрат, который прежде что-то делал с машиной — в коробке передач «КамАЗа» что-то стучало, и, раз уж его вызвали ночью на работу, водитель решил провести время с пользой. Благо гараж у нас был хороший, с ремонтной ямой и освещением.
— Нет еще Петра Михайловича?
— Как видишь. — Рыков вздохнул.
— И не звонил?
— Нет.
— Скоро уже светать начнет.
— Это точно, — протянул Константин.
Ждать да догонять — хуже нет. Хотя в нашей работе догонять не так уж и скучно — мы порой только этим и занимаемся, и голову некогда поднять. Мне пришла в голову свежая идея.
— Может быть, я прогуляюсь в районе станции? Нигде в следственных мероприятиях по делу со «стрелком» я не участвовал — только на пустырь ездил, но вряд ли меня успели там рассмотреть. Сниму звезду, оставлю здесь оружие — и пойду посмотрю, что творится около станции.
— Оружие оставишь? А зачем ты тогда туда пойдешь?
— Я имею в виду револьвер. Шпагу не сниму, конечно.
— Можно и так. — Рыков кивнул без особого энтузиазма. — Под твою ответственность — если что не так, от Голицына будешь сам нагоняй получать. Не вижу я, чем ты ему без револьвера поможешь. Хотя всякое в жизни бывает… Я, прямо скажем, уже беспокоиться начал. Долго шерифа нет. Было бы все в порядке, он бы позвонил, не стал бы нас держать в участке всю ночь.
— И добираться тебе, Никита Васильевич, надо на такси, — сказал Панкрат. — Машину нашу знают, даже если шерифские звезды гуталином замазать — однажды мы конспирировались так… По машине сразу будет ясно, что помощник шерифа прибыл. Да и Петр Михайлович может позвонить — вдруг за ним на другой конец города ехать придется?
— Да, шерифа вполне могли позвать со станции куда-то еще. Я бы на месте злоумышленника так и сделал, — заметил Костя.
— Ладно, значит, поеду сам. Телефон мне дашь?
— Конечно. — Рыков передал мне трубку мобильного.
— Рыков передал мне трубку мобильного.
— Счастливо оставаться!
— Тебе счастливо, — напутствовали меня коллеги.
Уехать в сторону грузовой станции оказалось не так просто. Я добрался пешком до Кольцевой и прошел с километр вдоль дороги в сторону железнодорожного проспекта, когда меня подобрал припоздавший таксист. За проезд он запросил вдвое больше положенной суммы, да еще и вперед, но что мне оставалось делать? Пока добреду до станции своим ходом — солнце встанет.
Выйдя из машины около рощи, я по тропинке прошел к железобетонному забору, отделяющему торную дорожку между станцией и рабочим поселком от железнодорожных путей. Здесь шериф должен был поджидать незнакомца. Сейчас в роще и возле забора никого не было. Но я, прямо скажем, не особенно надеялся встретить Голицына, беседующего с таинственным незнакомцем, хотя это было бы самой приятной развязкой.
Небо светлело все сильнее — даже под сенью густых деревьев вполне можно было осмотреться без фонарика. И я осматривался. Какое-то предчувствие заставляло меня пристально вглядываться в землю, ища еле заметные следы. Хотя если бы шерифа, скажем, застрелили, какие следы я мог обнаружить? Пули летят далеко, кровь быстро впитывается в землю, тело можно оттащить по тропинке далеко — земля утоптанная, следов не останется. И все же я искал…