Я уже смеяться не мог и только тихо стонал, держась за живот. Ольга же просто свалилась со стула и теперь смеялась на полу, пытаясь остановиться. Не в лучшем положении был и Вячеслав Павлович, который умоляюще махал рукой Эдику, прося того прекратить рассказ, не в силах произнести ни слова. Один только Эльвинг сохранял относительную серьезность.
— Хватит, — простонал Вячеслав Павлович.
— Хватит, — простонал Вячеслав Павлович. — Если те типы приближенные того человека, о котором я думаю, то из-за их рассказа скоро полетит столько больших голов…
— Я и говорю, что они самоубийцы. Просто решили выбрать немного экзотический способ это сделать. Даже посадив всех тех людей, которых они закладывают, им не жить. Кажется, они и сами это понимают, поскольку постоянно требуют священника для исповеди и боятся не успеть поведать обо всех своих грехах. Ну ладно, я пойду ребятам расскажу. Клянусь, что о таком они еще не слышали.
Вячеслав Павлович только рукой махнул. И когда Эдик вышел, повернулся ко мне.
— Да, Егор, натворил ты дел. И главное ты отомстил за своего отца и свою мать. Думаю, теперь все главари той банды сядут надолго. И очень многие другие люди последуют за ними. Не знаю уж, как ты живешь в Магическом мире, но здесь можешь смело записывать на свой счет один подвиг: «Очистка Авгиевых конюшен». Ох, сколько грязи будет вымыто из города! Да, надеюсь тебе не надо объяснять, что такое «Авгиевы конюшни»?
— Не такой уж я и темный, — обиделся я. — И потом, это не я натворил, а Мастер.
— Возможно, но ангелом все же работал ты. Ангелочек ты наш.
— Ага, — рассмеялась Ольга. — Я теперь тебя буду звать ласково — Геля. Это сокращенно от ангела, — пояснила она.
— Спасибо тебе, — мрачно ответил я.
Ольга мигом уловила мое настроение.
— Энинг, ты что, обиделся? Я же пошутила. Ладно тебе дуться. Кстати, ты обещал показать мне свой мир.
— Я обещал?
Вячеслав Павлович переглянулся с Эльвингом и подмигнул тому. Ну вот, они уже о чем-то договариваются за моей спиной.
— Энинг, лучше не спорь, — посоветовал Эльвинг. — В этом споре у тебя нет никаких шансов. Раз обещал, выполняй обещание.
— Но я…
— Обещал, обещал. Я сам слышал, — нагло соврал Вячеслав Павлович. — Поэтому давай поднимайся. Сейчас завезем Таню домой, а потом поедем ко мне, где подберем товарищу эльфу подходящую одежду. Думаю, одежда моего сына будет ему в самый раз. И там же мы оставим ваше вооружение. А то как-то странно будет разгуливать по улицам города с луком и мечами, а также с кинжалами, — покосился он на кинжал в золоченых ножнах на поясе у Ольги.
Тут Танька не выдержала и зарыдала.
— Почему вы все меня не любите? — сквозь рыдания повторяла она. — Почему вы так ненавидите меня?
— Вот те раз, — Вячеслав Павлович растерянно посмотрел на нас. — Что там у вас случилось?
Я отвернулся. Ольга тоже.
— По-моему, будет справедливо, если расскажет все сама виновница, — заметил Эльвинг. — Тогда будет ясно, раскаивается она в том, что сделала или нет.
— Ну виновата я, виновата!!! Да, дура я!!! Но я же не знала, что так получится!!! Я просто хотела, чтобы она отстала от Егора!!! Подумаешь, принцесса!!!
Вячеслав Павлович сел на кресло и пытливо уставился на Таньку.
— Так. Накал страстей и вспышки ревности. Ну-ка, девушка, по порядку. Что за принцесса?
— Это я. — Ольга чуть склонила голову. — Я принцесса Китижского княжества.
— Я принцесса Китижского княжества. Дочь Великого князя.
— Ого! — Вячеслав Павлович удивленно посмотрел на нее, потом на меня. — Ну и ну. И чем же Таня обидела вас, ваше высочество?
— Не надо титулов. Вы все равно не правильно его употребляете. Например, сейчас ваше обращение совершенно неуместно. Ваше высочество — это официальное обращение, когда ко мне хотят обратиться с просьбой или прошением. Так же так обращаются ко мне при официальном представлении. Сейчас же, после того, как Энинг представил вас как своего друга, ваше официальное обращение говорит, что вы не можете считать себя моим другом.
— Ого, какие тонкости. Не знал.
— Поэтому советую разговаривать со мной так, как вы привыкли говорить всегда. Все, что мне может не понравиться в ваших словах, я просто спишу на то, что нахожусь в гостях и здесь свои нормы поведения. В противном случае, мне будет гораздо труднее так делать, и я невольно могу оскорбить вас.
— Ого, — повторили Вячеслав Павлович. — Ясно. Что ж, сам виноват и приношу извинения. Так что там у вас случилось?
Я отвернулся.
— Вряд ли сейчас это важно. Завтра мы уйдем, а Танька останется.
— А может это для нее важно? Может стоит дать ей шанс?
— Тогда это не ко мне. Просите Ольгу. Она пострадала больше всех.
— Понятно. А ты, Таня, что скажешь?
Однако Танька только всхлипывала.
— Нет, так дело не пойдет. — Вячеслав Павлович поднялся. — Хватит тут сырость разводить. Ну-ка, пойдем, умоемся. Давай-давай, я тебе покажу, где можно умыться. Пошли.
Танька нехотя поднялась и вышла. Мы остались втроем.
— Мне кажется она не так уж и виновата, — заметил Эльвинг. — Просто она привыкла быть в центре всеобщего внимания.
— Привыкла, — согласился я. — Я тебе не рассказывал, какими способами она добивалась этого внимания? Весьма поучительно. Дело не в том, что она привыкла быть в центре внимания, а в том, что когда ее отец неожиданно разбогател, то она стала считать себя чуть ли не королевой. И соответственно всех других она считала гораздо ниже себя. Отсюда и ее поведение. Ольга не первая, кто пострадала от этой подлюки. Могу еще сказать, что если бы я сам не мог постоять за себя, то и я отделался бы минимум синяком.