— Брата!!! — закричал я. — Но гибель твоя от БРАТА руки!!!
И тут одновременно с моим криком Люсия и Эдрум нагнулись и схватили лежащие у трона мечи. Они подняли их так легко, словно никто до них и не пытался поднять их, прилагая для этого все свои силы.
— Умри, убийца!!! — Едва раздался этот крик, как мечи в руках детей преобразились. Лезвие меча в руке Эдрума вдруг полыхнуло огнем, и теперь огонь, живой огонь тек по лезвию. Клинок же в руке Люсии потемнел, превратившись в землю.
— Нет!!! — закричал я, понимая, что поздно. — Эдрум, нет!!! Это твой дядя!!! Брат твоего отца!!!
Я выхватил меч и бросился вперед, пытаясь защитить Сверкающего, даже если для этого мне придется закрыть его собой. Бросился вперед, не замечая, что лезвие моего меча превратилось в воду. Здесь, в этом зале встретились Три Меча. На мой крик Сверкающий резко обернулся, хотя не мог не видеть летящих к нему два меча Судьбы. Он даже не пытался защищаться. Я не успел. Почти одновременно оба меча, и огненный и земляной, ударили Сверкающего в грудь и пронзили насквозь.
— Нет! — Я нагнулся над телом своего врага.
— Энинг! Энинг! — звал меня Эдрум. — Ты что говорил про брата?
— Это был брат твоего отца, Эдрум! Я только сейчас понял. Он твой дядя, Эдрум!!!
Я с какой-то отстраненностью смотрел на тело человека, который только недавно был моим самым опасным врагом. О том, что он был еще жив, говорило только то, что сверкающий ореол вокруг него не исчез. Я осмотрелся, машинально отмечая потрясенные взгляды Эдрума и Люсии, а также смятение солдат, которых Сверкающий привел с собой.
Тут мой взгляд упал на лезвие моего меча, все еще переливающееся водой.
— Ты думаешь, что победил?!! — неожиданно даже для самого себя обратился я к своему мечу. — Ну нет!!! Как там говорила Хранительница? Надо прокладывать свою дорогу? Ты ведь как раз мастер по Дорогам Судеб?
Но изменить чужую Дорогу — это значит тоже проиграть! Это ведь тоже один из путей меча Судьбы. Значит, надо менять не чужую Дорогу, а свою! Это можно! Ведь каждый человек делает это постоянно, всю свою жизнь. Когда принимает то или иное решение. И человек не существует в вакууме. Каждое его решение отражается на судьбах других людей. Правда и в этом случае все может привести к катастрофе, но здесь уже нет места неведению. Здесь все решает воля самого человека. И другие люди в этом случае становятся не зрителями, а участниками событий. Только вот у меня никак не получалось увидеть собственную Дорогу. Вернее я ее видел, но изменить с помощью меча не мог. Каким-то образом я знал, что для того, чтобы повлиять на нее мне необходимо очутиться на этой Дороге. Отсюда я мог влиять только обычными методами. Меч здесь помочь не мог. Но чтобы оказаться на Дороге… что надо было сделать чтобы очутиться на Дороге? Вывод был неутешителен. Если я ошибаюсь… если я в чем-то ошибаюсь, то это смерть.
Но и выбора у меня особого не было. Вернее выбор был. Я мог оставить все так, как есть, но я знал, что никогда этого себе не прощу. Не прощу того, что у меня был шанс что-то сделать, а я не сделал. Понимая, что чем дольше я буду думать, тем меньше шансов у меня решиться на что-то более существенное, я решительно поднял свой меч.
— Ну, водяжака, покажи, на что ты способна!!! — Я взмахнул им и вонзил шеркон себе в грудь. Как сквозь вату я услышал крик Эльвинга. Увидел, как ко мне бросились Эдрум и Люсия, и в тот же миг все пропало…
Глава 11
Очнулся я стоя на гладкой дороге из неизвестного мне материала. Вокруг, как казалось, простиралась абсолютная пустота. Не было ни неба, ни земли. Только дорога и туман. Машинально я поднял над головой меч. В тот же миг из водяного лезвия ударили лучи, разгоняя туман. Вскоре я уже стал различать окружающее. Только сейчас я понял, что стою на том, что здесь называют Дорогой Судьбы. Где же Дорога Сверкающего?
Словно повинуясь моей мысленно команде, я увидел Дорогу. Она шла почти рядом с моей, часто пересекая ее. Но вид ее был такой, что на нее было даже страшно смотреть. И от нее отчетливо веяло могильным холодом. Я быстро прошел по своей Дороге и оказался на перекрестке, где она встречалась с Дорогой Сверкающего.
— Хочешь изменить Судьбу, прими ее, — услышал я чей-то шепот. Я резко обернулся, не понимая откуда он доносится. — Не гадай. В этом месте я могу говорить с тобой, но не могу сказать.
Что за дребедень? Могу говорить, но не могу сказать? И тут я понял! Меч! Если легенда не врет и меч Судьбы и в самом деле обладает своей волей, то нет ничего удивительного в том, что он может говорить. Но почему раньше никто не говорил с ним? Или говорил?
— Не говорил, — ответил меч на мои мысли. — Другие пытались повелевать мной, а ты пытаешься понять. И ты единственный, кто отказался от моей помощи. Ты единственный, кто готов был даже отдать жизнь, чтобы спасти человека, которого тебе суждено было погубить. Ты пытаешься идти наперекор Судьбе. У тебя может получиться. Но помни, если у тебя не получится, то ты никогда не вернешься отсюда. А теперь решай сам. Я больше ничего не скажу тебе.
Вот бред. Мне даже показалось, что все это привиделось. Да где Сверкающий?! И словно опять в ответ на мои мысли, я увидел Сверкающего, бредущего по своей Дороге.
Да где Сверкающий?! И словно опять в ответ на мои мысли, я увидел Сверкающего, бредущего по своей Дороге. На этот раз он был без своего сверкающего ореола. Его лицо искажала маска боли и страданий. Причем таких, что его можно было пожалеть. И только тут я сообразил, что вижу его так хорошо, как будто он стоит рядом, а ведь на самом деле он очень далеко от меня. И сколько еще ему идти, чтобы встретиться со мной?
Год! Эта мысль мелькнула как молния. Мага смерти нельзя убить сразу! Еще целый год он испытывает те мучения, что когда-то причинил людям. Я повернулся, чтобы побежать навстречу, но тут же понял, что это невозможно. Назад Дороги не было. По Дороге Судьбы можно было двигаться только вперед. На ней даже стоять невозможно. Меч! Конечно же, как я забыл о нем! Ведь недаром его называют повелителем Судеб!