— О, боже, — прошептал я. — Этот подонок, конечно, заслуживал смерти, но чтобы такой… Да, каждому воздается по делам его. Вы никогда не задумывались об этом, господин следователь?
— Не совсем. Я сторонник закона.
— Возможно. Но с точки зрения закона этот человек был невиновен, а вот с человеческой точки зрения… Знаете, я не скажу, что огорчен его гибелью, тем более что он хотел убить меня, но… вы говорите его сначала пытали?
— И очень долго. Так вы знаете этого человека?
— Только вчера познакомились. Но как вы меня нашли?
— Очень просто. Найдя те бумаги, я счел своим долгом сообщить о них Мервину. А тот сказал, что, возможно, вы можете дать кое-какие сведения, правда, он предупредил, чтобы я не думал подозревать вас, милорд.
— Очень благородно с его стороны, — проворчал я.
— Он сказал, что вы бы могли прибить его, но пытать точно не стали бы. Это его дословные слова. И он дал мне это, — следователь протянул мне палочку даль-связи, — поскольку хочет поговорить с вами лично. Но поскольку дело касается расследования убийства, то я настоял на своем присутствии. Вы не возражаете?
Я только рукой махнул и взял палочку.
— Это ты, Энинг?
— Я. Хочу поблагодарить вас за утреннее развлечение со следователем.
— Энинг, это не тема для шуток. Что там у вас с ним случилось?
— Ничего. Вам Далила рассказала?
— Все.
— Так вот, этот тип сбежал. Он не стал меня ждать. Я погнался за ним и попал в засаду. Ночные грабители. Человек пятнадцать. Командовал ими наш общий знакомый.
Я погнался за ним и попал в засаду. Ночные грабители. Человек пятнадцать. Командовал ими наш общий знакомый. Ему нужен был пропуск из города. Когда грабители сообразили, что добыча не по их зубам, то они дали деру. Я попытался отыскать Роксолана, но тот сбежал. А искать его ночью в том лабиринте дело безнадежное. Что с ним дальше стало, я не знаю. Если не считать того, что сейчас я узнал от следователя.
— Что ж, могу догадаться. Грабители, разозленные потерями, просто отыгрались на нем. Ведь он наверняка пообещал им богатую добычу. И я понимаю, почему он сбежал. Я же тогда позвал тебя по имени при нем, а он ведь не дурак и сообразил, что за Энинг может оказаться у меня в приемной в двенадцатом часу ночи. Вот и сбежал.
— Я бы не стал его убивать. Просто потребовал у него развода с Далилой.
— Я об этом знаю, она знает. Он не знал. К тому же он мог и отказаться.
Я вспомнил Роксолана.
— Нет. Он бы не отказался. Убивать я бы его не стал, но красоту попортить мог бы. Нет, он согласился бы на развод.
— Ты прав. Но ты стал действовать гораздо жестче, мой мальчик. Я ведь тебя помню еще по тому приему в магистрате, когда тебя награждали орденом. Тогда ты был мягче и, если можно так сказать, невиннее что ли.
— Наверное, это потому, что тогда я еще не знал, что такое терять друзей.
— Возможно. Ты сегодня зайди ко мне.
— Не могу. Сегодня наш полк отправляется в плаванье.
— Что? Вот чертовщина! Энинг, ты не можешь сейчас уехать! У нас намечены переговоры с э-э… там у тебя кто-нибудь есть?
— Да. Следователь и полковник.
— Хорошо. Господин следователь, вы удовлетворены допросом?
— Да, ваша светлость. Больше у меня вопросов нет.
— Тогда оставьте нас с милордом наедине. Полковник… простите, не знаю вашего имени, вы тоже извините, но то о чем я хочу сейчас сказать дело высшего совета союзников.
— Высшего совета?! — Изумился полковник. — Но ведь это все правители союзных сил! С какого бока там Энинг? Я понимаю, что он спас ваш город…
— Полковник, вы не находите, что если бы каждый знал с какого бока в высшем совете находится Энинг, то в нашей беседе с ним один на один не было бы никакого смысла?
Полковник, все еще крайне удивленный, вынужден был выйти.
— Мне бы потом хотелось поговорить с тобой. Поэтому далеко уходить не буду. Поэтому когда закончите разговаривать, не сочтите за труд позвать меня, господин генерал и член высшего совета. — Гнев полковника был понятен. На его месте я бы и сам так отнесся к себе. Мало того, что по званию я превосхожу его, хоть это звание и дано мне по политическим мотивам, так еще выясняется, что я имею доступ в сам высший совет, где решается вся стратегия союзников. Но тут я ничем помочь ему не мог.
— Теперь ты один?
— Да, Мервин.
— Так вот, Энинг, ты не можешь сейчас уехать! Скоро надо будет вести переговоры с драконами, а без тебя они откажутся это сделать!
— А что драконы? У меня связь с ними через их шар, а с вами есть даль-связь. Воткните палочку даль-связи со мной в ваш футляр, и я смогу говорить со всем высшим советом. Насколько я понял, он все равно никогда не собирается, так сказать, телесно.
— Может это и выход, — нехотя признал Мервин.
— Черт! Теперь я уже и не рад, что согласился тогда с Отто, чтобы ты стал бароном! Неужели тебе была так обязательно записываться в этот полк?
— Скажем так, это избавляет меня от многих проблем. Мне вообще не нравится то, что приходится ехать на этот Большой Остров. Но если приходится, то я хочу быть именно здесь, в полку, поскольку альтернатива, подозреваю, может оказаться гораздо хуже.
— Ладно. Посмотрим. Вместо вашего полка сегодня уедет другой. Он только сегодня сформирован. Думаю, Отто пойдет мне навстречу. Даль-связь у тебя или нет, но я хочу, чтобы первые переговоры с драконами прошли при тебе.