— Конечно, — смиренно пробормотал Брайен. — Прости, Джеймс. Я не подумал.
— Ничего, — милостиво ответил Джим. Он с подозрением посмотрел на воду в тазу. — Эту воду кипятили?
— Да, милорд, — сказала одна из служанок; ее руки были свободны от таза, и потому она могла сделать нечто отдаленно напоминавшее книксен. — Еще вчера.
— Вчера! — грозно воскликнул Джим. — Вчера не годится! Мне нужна свежевскипяченная вода!
— Люси Джардин! — приказала Лизет одной из женщин. — Беги сейчас же на кухню и принеси воды из того чана, где сейчас кипит, да смотри, чтобы в нем не было белья или еще чего!
— Да, миледи. — И Люси Джардин выбежала из комнаты.
— Какая досада, — заговорил сэр Брайен, обращаясь к Джиму и Лизет. — Мне бы следовало проявить гостеприимство и предложить вам чего?нибудь выпить. Но боюсь, это волшебное пиво вам придется совсем не по вкусу.
— Почему же? Это было бы превосходно, — заворковала Лизет. И нерешительно взглянула на Джима:
— То есть если сэр Джеймс…
— Боюсь, что нет, — твердо заявил Джим. — Вспомни о том, что нам предстоит сделать. Лучше всего, если ни один из нас не выпьет здесь ни капли жидкости будь то пиво или что?либо еще.
— Ах! Ну вот, видите, — сказала Лизет Брайену. — Я сожалею, сэр Брайен.
— Отнюдь, миледи, — возразил Брайен. — Это мне остается лишь сожалеть, что я такой нерадивый хозяин.
В течение нескольких минут они обменивались любезностями. Прежде подобные сцены удивляли Джима. Но теперь он уже знал, что именно такой и надлежит быть вежливой беседе в приличном обществе четырнадцатого века. Наконец возвратилась Люси Джардин с полным тазом воды. От воды поднимался пар, и лицо служанки исказилось от боли.
— Поставь таз! — поспешно приказал Джим. — Люси Джардин, если тебе еще раз придется принести мне таз с горячей водой, возьми две тряпки — только, конечно, чистые — и можешь не держать таз голыми руками.
— Спасибо, милорд.
— Спасибо, милорд. — Поставив таз на стол, Люси тут же спрятала руки за спину. — Но миледи сказала только, что надо набрать кипятку. К счастью, там оказался целый чан с кипятком.
— Хорошо, но запомни на будущее мои слова. А теперь подойди и покажи мне руки, — велел Джим.
Она очень робко приблизилась и протянула ему свои руки, которые были по крайней мере частично отмыты, благодаря чему отчетливо виднелись волдыри на пальцах в тех местах, где они соприкасались с горячим металлом.
— Возвращайся на кухню, и пусть кто?нибудь смажет твои пальцы жиром, а потом аккуратно обмотай их сухой свежепрокипяченной тряпкой — если еще такие остались. И пришли кого?нибудь сюда на замену.
— Если милорду будет угодно, я вернусь сама и буду делать все, что потребуется. Эти штуки на моих пальцах — чепуха.
Похоже, мужество и стойкость, свойственные сэру Брайену, не были чужды и слугам.
— Хорошо, — согласился Джим, — возвращайся, но пусть о твоих пальцах позаботятся, как я сказал. Теперь ступай.
Когда Люси удалилась, Джим осторожно потрогал воду в тазу. Она еще оставалась горячей, но уже не представляла опасности. Он взял кусок мягкого, очень жирного мыла, который подал ему один из слуг, намылил руки и медленно погрузил их в воду. Хорошенько вымыв руки, он повернулся к Лизет и взял у нее кусок чистой ткани — она по?прежнему держала в руках хотя и не очень тяжелую, но довольно громоздкую кучу тряпок.
Джим вытер руки куском ткани и положил его на кровать сэра Брайена.
— Ты можешь положить сюда остальное, — сказал он Лизет.
Она сделала это с явным облегчением.
Джим повернулся к двум слугам?мужчинам:
— Теперь вы двое передвиньте кровать с сэром Брайеном ближе к середине комнаты, чтобы мы с миледи могли стоять по обе стороны от сэра Брайена.
Они повиновались.
Когда слуги снова отступили к стене, Джим и Лизет подошли с двух сторон к кровати и встали друг против друга.
— А теперь позволь мне показать тебе, как надо складывать эту ткань.
Тряпки были разные, но преобладало шерстяное сукно. Они все, конечно, сели после кипячения. Однако Лизет, надо думать, предвидела это и набрала лоскутов заведомо больше, чем могло потребоваться. То, что осталось, Джим и Лизет сложили в длинные полосы и квадраты; длинные полосы служили бинтами. Джим отложил пару потоньше и попрочнее на вид, из льняного полотна. Он решил использовать их для того, чтобы завернуть остальные тряпки и сохранить чистыми до следующей перевязки.
Конечно, он не был уверен, сохранится ли таким образом стерильность и можно ли будет потом прикладывать тряпки к открытой ране. Но ведь он почти все делал наугад, по крохам собирая свои познания в области оказания первой помощи, полученные в другом времени и мире.
Словом, Джим делал все возможное — все, что он сделал бы для самого себя, если бы в один прекрасный день оказался в таком же положении, как Брайен, — а это казалось более чем вероятным, — и поблизости не было бы Энджи, чтобы помочь.
Брайен и слуги с интересом наблюдали за происходящим.
Когда лоскуты были сложены как надо, Джим приподнял покрывало на постели Брайена и осмотрел повязку на ране.
— Боюсь, повязка присохла к ране, — сказал он Брайену, — когда я начну ее снимать, будет больно.