Джим никогда не слышал, чтобы женщина из знатной семьи носила меч. Но Лизет, конечно, взяла его с согласия и одобрения отца, а раз ей позволили носить меч, значит, она умела им пользоваться.
Кроме того, у нее, очевидно, был и кинжал. Не только шотландцы вроде Лахлана носили скин?ду, или «черный нож», в своих чулках. Последний представлял собой короткий кинжал с широким лезвием, заканчивавшимся тонким острием; такое оружие было весьма эффективным в ближнем бою и к тому же оставалось скрытым от глаз противника до нужного момента.
Мысль о Лизет и скин?ду, вероятно, спрятанном у нее в чулке или сапоге, напомнила Джиму о неожиданно возникшей новой проблеме.
Вчера вечером Брайен присутствовал за обедом, как они и договорились.
Вопреки его протестам, Джим и Лизет помогли ему спуститься по лестнице, поддерживая его с двух сторон. Несмотря на решительные возражения Брайена, Джим заметил, что тот время от времени опирался на него всем своим весом; по?видимому, после нескольких дней в постели раненый чувствовал себя на ногах не очень уверенно. Потеря крови, вероятно, уже в значительной степени восполнилась. Оставалось только дождаться, пока рана благополучно затянется; заживала она по?прежнему с чудесной быстротой.
Они благополучно преодолели все ступени, и сотрапезники радушно встретили Брайена, даже Ивен Мак?Дугал приветствовал его со сдержанной снисходительной любезностью.
То ли из?за этого снисходительного тона, то ли из?за какой?то естественной взаимной антипатии между Мак?Дугалом и Брайеном с самого начала сложились довольно напряженные отношения. Мак?Дугал намеренно говорил о придворных делах, а Брайен не возражал. Но вот шотландский вельможа завел речь о турнирах, и все переменилось.
Брайен вступил в разговор и поделился своими воспоминаниями, как бы вскользь упомянув о победах, которые ему посчастливилось одержать на том или ином турнире; он рассказал, что однажды имел честь скрестить копья с сэром Уолтером Мэнни, а в другой раз — с сэром Джоном Чендосом. Наконец он, словно из обычной вежливости, осведомился, имел ли Мак?Дугал удовольствие сражаться с этими прославленными рыцарями и воинами или с кем?нибудь другим, столь же именитым.
Несомненно, ему удалось найти слабое место Мак?Дугала. Шотландский виконт, конечно, участвовал в турнирах, но далеко не столь часто, как Брайен, который попросту зарабатывал себе на жизнь победами на них. Победитель поединка обычно получал коня, доспехи и оружие своего противника, если тот не предпочитал заплатить за них выкуп; этих доходов Брайену хватало на то, чтобы почти полностью покрыть издержки на содержание своего полуразрушенного замка Смит.
К тому же, поскольку все турниры, в которых участвовал Мак?Дугал, происходили в Шотландии, он не мог похвастаться поединками с такими повсеместно известными рыцарями, как Мэнни и Чендос.
В результате, впервые с тех пор, как он появился в замке де Мер, Мак?Дугал стал выглядеть менее искушенным придворным, чем ему хотелось бы.
При этом Брайен сохранял свой самый невозмутимый вид, и Мак?Дугал никак не выказал, что сознает свое унижение. Остальные сидевшие за столом, включая Лизет, тоже как будто не заметили, как Брайен посрамил Мак?Дугала. Но все, конечно, хорошо понимали, что происходит.
Ничего хорошего, по крайней мере с точки зрения Джима, из этого выйти не могло. Такого рода словесная дуэль между двумя средневековыми рыцарями обычно приводила к вооруженному поединку. Джиму не очень нравилось, что оба соперника остались в замке с одним Лахланом и сыновьями Геррака. Лахлан, казалось, в равной степени был способен как предотвратить ссору, так и способствовать ее разжиганию, да и ни один из сыновей Геррака не обладал достаточным авторитетом, чтобы удержать от кровопролития людей такого ранга, как Брайен и Мак?Дугал.
Джим тревожился. Состояние Брайена еще не позволяло ему вступать в сражение с совершенно здоровым человеком. Такой поединок сулил бы Брайену не только потерю авторитета, но, возможно, и тяжелое ранение, а то и смерть, даже если бы они решили только преломить копья. Рана в боку Брайена могла открыться при любом резком движении, неизбежном во время поединка.
Но тут Джим уже ничего не мог поделать. Он сказал себе: «поживем — увидим»- хотя такая мысль не уменьшила его беспокойства. Вот Дэффида она несомненно успокоила бы. Однако Джим видел в ней мало утешительного.
Тревога не оставляла его, пока они не миновали узкое ущелье между отвесными скалами вроде той, на которую они взобрались, разгромив вместе с маленькими людьми отряд полых.
Потом они вдруг обнаружили, что спускаются в небольшую живописную долину.
Впереди долина расширялась, и в ее дальнем конце виднелись какие?то строения и вроде бы даже пашни. Однако менее чем в пятидесяти ярдах перед путниками уже выстроился один из шилтронов маленьких людей с копьями наперевес. Глядя на них, Джим невольно опять вспомнил о македонской фаланге, но решил, по крайней мере здесь, пользоваться другим словом.
В нескольких шагах от первого ряда шилтрона стоял маленький человек с косматой бородой, и в нем Джим сразy узнал Ардака, сына Лугела, — того самого предводителя, с которым Джим встретился в тот день, когда они сражались с полыми людьми. Ардак сосредоточил свой взор на Джиме, почти игнорируя остальных гостей, которых вел к нему Снорл.