Джим отчаянно пытался доказать, что он вовсе не дракон, а человек, который случайно и не по своей вине получил тело дракона вместо своего собственного.
Казалось бы, песня Брайена могла вызвать неприятные воспоминания. Но не вызвала. Инцидент был исчерпан после того, как Джиму все?таки удалось убедить рыцаря, что он на самом деле христианин и благородный человек, превращенный злыми чарами в дракона.
Потом Джим спустился с дерева, и, в общем, в конце концов Брайен стал первым из соратников, с помощью которых Джиму удалось спасти Энджи, ставшую впоследствии его женой, из Презренной башни на болотах, в том нечистом месте, где Темные Силы держали Энджи в качестве приманки, чтобы заманить к себе в когти Джима.
Во всяком случае Брайен, несомненно, был в прекрасном настроении. Он хорошенько подкрепился холодным вином, хлебом и вином; Джим и Дэффид тоже не упустили своего.
Едва ли Джим сам выбрал бы такой завтрак, но он понемногу привыкал к этой пище, а Брайен, конечно, привык к ней с юных лет. Пожалуй, с едой им повезло.
Низшим сословиям в конце длинной холодной зимы приходилось довольствоваться жидкой кашей.
Конечно, весна уже наступила. Но единственную появившуюся в этих краях свежую зелень, лук, попробовал лишь Брайен — и только потому, что был ранен и лежал в постели. Джим не мог выбросить из головы свежие овощи. Он никогда не думал, что они будут иметь для него такое значение.
Брайен, очевидно, чувствовал себя иначе. Желудок полон, день обещает быть солнечным, и очень скоро начнется превосходное сражение.
Сэр Геррак не ошибся, сказав, что Брайену более, чем кому?либо другому, по душе битва. В то время как Джим ждал стычки с естественным отсутствием энтузиазма, думая о различных видах оружия, которые могут обрушиться на него и нанести ему всевозможные повреждения, несмотря на доспехи, Брайена, похоже, не тревожили подобные мысли. Очевидно, он всегда с радостью предвкушал, как обрушит свое оружие на других.
Брайен обладал приятным баритоном, а его хорошее настроение, как всегда, оказалось заразительным. Джим почувствовал, что мрачная утренняя хандра покидает его благодаря жизнерадостному веселью Брайена, а также взошедшему солнцу, которое начало понемногу пригревать.
Но рыцарь внезапно умолк на середине куплета. Он повернулся и посмотрел на Дэффида, который ехал по другую сторону от Джима, поскольку, удалившись от замка, они все ехали в один ряд, как равные.
— Дэффид… я хотел сказать, ваше высочество… — Брайен немного запутался в словах.
— Дэффид, сэр Брайен, — перебил его лучник, — Дэффид ап Хайвел, с которым ты хорошо знаком.
— Да. — Брайен все еще с трудом подбирал слова. — Но… я хочу сказать… этот титул… маленькие люди, похоже, считают, что он принадлежат тебе по праву, не так ли? Это настоящий титул? Ты действительно принц Мерлон? То есть я имею в виду… Мне бы не хотелось обращаться к тебе без должной учтивости…
Дэффид рассмеялся:
— Ну полно, Брайен.
Что такое принц, если его королевство скрыто под морскими волнами и он не только не может им управлять, но даже не в состоянии туда попасть? Видишь ли, я действительно принц, если говорить о титулах. Но мой титул давно потерял всякое значение, и мне гораздо больше по душе быть Дэффидом ап Хайвелом, мастером из мастеров в искусстве стрельбы из лука, чем каким?то принцем. Короче говоря, я перестаю быть принцем, как только мы покидаем замок де Мер.
— Ну, если ты так говоришь… — Брайен нахмурился. — Но, по?моему, это как?то странно. Во всем мире люди стремятся, чтобы их называли баронами, герцогами, не говоря уже о принцах, а ты и так один из них, но тебе хочется, чтобы мы, как прежде, принимали тебя за самого обыкновенного лучника…
— Самого необыкновенного лучника, — поправил Джим.
— Пусть какого угодно необыкновенного! Все равно, мне кажется, это несправедливо, — возразил Брайен. — Только учтивые манеры отличают нас от грубых скотов. Ну и наши души, конечно… — Он перекрестился. — Обычно к человеку относятся в соответствии с его положением и титулом — иначе и быть не может в приличном обществе, — продолжал Брайен. — Поэтому мне кажется, Дэффид, ваше высочество, раз уж ты на самом деле принц, тебе нельзя отказываться от своего титула; и все должны оказывать тебе должное уважение.
— Оставим это, — возразил Дэффид. — Называть меня принцем Мерлоном столь же бессмысленно, как величать кого?нибудь принцем Воздуха. Мой титул не имеет никакого реального значения для нынешних людей. Я — лучник и нисколько не стыжусь этого. Чего мне еще желать? Ты окажешь мне большую любезность, сэр Брайен, если будешь считать меня тем, кем считал прежде, а когда мы покинем эти края, позволишь мне ехать позади тебя, как человеку более низкого ранга, чем твой.
— Ты в самом деле этого хочешь, Дэффид? — спросил Брайен, пристально глядя на него своими ясными голубыми глазами.
— Да, хочу, — ответил Дэффид.
— Ну, тогда другое дело! Желание друга надо уважать. Даю тебе слово, Дэффид. Когда мы покинем замок де Мер, но не раньше, или, по крайней мере, когда поблизости не будет тех, кто знает тебя как принца, я стану говорить с тобой и думать о тебе лишь как о лучнике, которого знаю последние два года.