Джим уже знал о некотором сходстве ее голоса с голосами всех остальных членов семьи, однако он полагал, что она не способна издавать столь мощные звуки, как мужчины. Оказалось, он ошибался. Его жена Энджи могла при желании издать весьма пронзительный крик. Но Лизет явно превосходила ее в этом искусстве.
— И?и?и?и! — завизжала Лизет. — Отец! Сюда, скорее!
Ее голос мог проникнуть сквозь все стены и перекрытия башни; к тому же он был столь высок, что у Джима зазвенело в ушах, и на мгновение он почти оглох.
Когда к нему вернулась способность воспринимать звуки, Джим услышал быстро приближающиеся голоса и среди них могучий бас рода де Мер — хотя слов было не разобрать. Все оставались на своих местах еще несколько секунд, затем в комнате внезапно загремел голос Геррака.
— Лахлан Мак?Грегор! Опусти свой кинжал! Как? Обнажать оружие в моем доме против одного из моих гостей — и это ты, Мак?Грегор! Как ты объяснишь это, сэр?
Джим почувствовал, что острый предмет больше не касается его шеи. Он обернулся и увидел Геррака, Лизет и Дэффида, который все еще натягивал тетиву лука, целясь в шею человека в килте, стоящего между лучником и Джимом.
— Я думаю, теперь ты можешь отложить лук, Дэффид, — сказал Джим. — Хорошо, — отозвался Дэффид. — Но учти, шотландец! Я натяну тетиву быстрее, чем ты пошевельнешь рукой.
— Я не допущу, чтобы мои гости целились в моих гостей! — прогрохотал Геррак. — Если бы милорд Джеймс не попросил вас опустить лук, я сам приказал бы вам сделать это!
— Разумеется, — мягко ответил Дэффид, — только сила приказа зависит от того, кто его отдает.
Тем не менее он опустил лук и ослабил тетиву. Человек в килте повернулся к нему.
— Мы еще встретимся! — проговорил он. — Кто ты?
— Я Дэффид ап Хайвел, мастер лучник из Уэльса, — ответил Дэффид. — И меня нетрудно найти.
— Уймитесь вы, оба! — потребовал Геррак. — Лахлан, в чем дело?
— Я увидел здесь этого черного колдуна, которого вы называете каким?то лордом, и его жертву, этого несчастного в кровати, который либо лишился сил из?за злых чар колдуна, либо тяжело ранен и не способен им противостоять.
Джим наконец взорвался:
— Я не колдун, идиот! Я маг! Маги — это люди, которые изучают магию, чтобы помогать своим ближним, как врачи изучают медицину. А сказки про колдунов рассказывают те, кто ничего не знает, а только пугает других.
— Довольно! — возмутился Лахлан. — Я не желаю слышать, как оскорбляют мою бабушку!
Джим изумленно уставился на него:
— При чем здесь твоя бабушка?
— Это она рассказывала мне о колдунах и их черных делах! По?твоему, она лгала?
— Нет, — ответил Джим. — Вполне возможно, что она сама верила в эти истории. Но…
— Лахлан Мак?Грегор! — вмешалась Лизет.
— Вполне возможно, что она сама верила в эти истории. Но…
— Лахлан Мак?Грегор! — вмешалась Лизет. — Ты просто не знаешь, с кем говоришь и о чем. Человек, который стоит перед тобой и которого ты считаешь колдуном, — не только добрый маг, он еще вместе с рыцарем, лежащим в кровати, и лучником, стоящим у тебя за спиной, сражался против приспешников Темных Сил, таких, как ваш Сид Хорни! Они бились целый день в неравном бою в месте под названием Презренная Башня, в болотах южной Англии; и об этом сложены песни.
Наверно, тебе просто никогда не доводилось их слышать!
— Как же, — ответил Лахлан Мак?Грегор более мягким тоном, чем прежде, почесывая свой плохо выбритый подбородок, на котором, судя по цвету сохранившейся щетины, могла вырасти такая же рыжая борода, как и волосы на голове шотландца. — Я, конечно, слышал песню, и не раз. Не хочешь ли ты сказать, что в ней говорится об этих двоих?
— Именно это она и хочет сказать! — послышался еще один голос, и Жиль, протиснувшись между своим отцом и сестрой, вышел на середину комнаты. — Мало того, я был с лордом Джеймсом во Франции, где он вступил в единоборство с настоящим злым магом! Злой маг многократно превосходил его по силе, но лорд Джеймс не только победил, но еще и спас мне жизнь! Я находился вместе с ним несколько месяцев и могу засвидетельствовать, что нет более благородного и отважного противника зла, чем сэр Джеймс де Буа де Маленконтри, который сейчас стоит перед тобой!
— Вот оно как? — пробормотал Лахлан и, прищурившись, взглянул на Джима.
— Именно так! — пророкотал Геррак. — И об этом известно нам всем. Мы отозвали с охоты мою дочь, его, а также двух его друзей, чтобы они могли встретиться с тобой. Хорошо же ты его приветствуешь!
— Ну что ж, — философски заметил Лахлан. — Человеку не дано всегда быть правым. Я забуду все, что думал о тебе прежде, и ты, лорд Джеймс, — хотя у меня язык с трудом поворачивается называть англичанина лордом, — тоже забудь и прости мне небольшое заблуждение, в которое я, по?видимому, впал.
Год назад, когда они с Энджи оказались в средневековом мире, Джим не смог бы понять эту речь так хорошо, как теперь. Она представляла собой самое чистосердечное извинение, какое только мог произнести подобный субъект в четырнадцатом столетии, не нанеся при этом ущерба своему достоинству.
— Все забыто, — ответил Джим, протягивая руку. — Вот моя рука!
Мак?Грегор взял предложенную руку, будто испытав на миг искушение посостязаться, чье пожатие крепче, — и примирение состоялось.