В большом зале человек решил отдохнуть. Он шел уже много часов и очень сильно устал. Если бы не нервное возбуждение, давно бы свалился. На этот раз шарик с ушками явился Кравчуку во сне. Он покачивался, строил рожицы и хохотал.
Если бы не нервное возбуждение, давно бы свалился. На этот раз шарик с ушками явился Кравчуку во сне. Он покачивался, строил рожицы и хохотал. Причем резвился он на чистом весеннем лугу, под огромными облачными башнями и непривычно ярким синим небом.
— Выберемся, Петрович, выберемся! — кричал шарик. — Только по второму коридору не ходи, хоть он и вверх. По четвертому, ровному двигай. Да осторожно, смотри! Направо — прямо, направо — прямо, налево, еще раз налево и снова два раза прямо А там и отдохнуть можно будет Глядишь, дня через три выйдешь на вольный воздух, под багровые небеса!
Кравчук прекрасно понимал, что спит и что шарик ему снится. Но это его нисколько не удивляло и не беспокоило. Напротив, сон он воспринимал как должное и с шариком был совсем не прочь переброситься словечком.
— Где мы сейчас? — спросил Владимир Петрович, хотя прекрасно понимал, что спит, и место, в котором он очутился, скорее всего, в реальности не существует. Впрочем, как и его собеседник-шарик.
— В Ниневии, — тут же ответил шарик. Что это за Ниневия, Кравчук, естественно, не знал, хотя слово показалось ему знакомым.
— Ты здесь живешь?
— Да ну! — хулигански подмигнул шарик. — Разве здесь жизнь? Обитаю я в высоких сферах. Отсюда и не видно. Тебя к ним на пушечный выстрел не подпустят…
Шарик надулся и принял гордый вид. Получилось весьма комично, и Кравчук чуть не засмеялся — тем более что в чудесном краю, куда он попал, хотелось смеяться даже без причины.
— Мне ты зачем помогаешь, раз сам такой крутой? — все еще подозрительно спросил Кравчук. Во сне он соображал даже лучше, чем наяву, и сразу понял, что сам он — не из высших сфер, а, стало быть, шарику до него вроде бы и дела не должно быть.
— Доля наша такая, — вздохнул шарик. Впрочем, вздохнул не слишком тяжело. Похоже, горькая доля опекать Кравчука совсем его не тяготила. — Да и кто тебе, кроме нас, поможет?
— Звать-то тебя как? — спохватился вдруг Владимир Петрович.
— Пых-Пух, — пропыхтел шарик.
— Звать так? — уточнил Кравчук.
— Пых-Пух, — вновь пыхнул шарик — Имя собственное.
— И много вас таких деловых? — попытался пошутить Кравчук.
— Таких — совсем нет, — обиделся вдруг шарик. — Ты бы путное что спрашивал. А то ерунду всякую. Какая тебе разница, как меня зовут? Ты знай меня слушай. Много тут в коридорах нечисти всякой живет. Обойти ее надо. Запомнил? Направо — прямо, направо — прямо, налево, еще раз налево…
И тут Кравчуку стало очень холодно. Послышались чьи-то шаркающие шаги, и Владимир Петрович, дернувшись, проснулся. Из какого-то коридора действительно доносились далекие, но отчетливо слышимые подозрительные звуки. Кравчук вскочил, подхватил ружье и кинулся в противоположный конец зала. Там он обнаружил пять коридоров. Второй слева действительно круто вел вверх. Но Кравчук пренебрег им и бросился к четвертому — самому невзрачному, узкому, но прямому и уходящему вверх под небольшим углом. Он решил поступить так, как посоветовал ему шарик.
Наташа сидела на низком деревянном мостике без перил, над ручьем, вырывающимся из скалы, и болтала в воде ногами. В роще плодовых деревьев пели сладкоголосые птицы. Солнце быстро опускалось, и тени деревьев удлинялись, наползая на ручей, подавляя сверкание ярких солнечных бликов на бурлящей поверхности.
Вода в ручье была не холодной, а приятно-прохладной. Ночью, когда воздух становился холодным, от нее шел пар.
Со своего места Наташа могла видеть тропку, уходящую через степь к видневшимся на горизонте башням. Башни она обнаружила только сегодня. Заинтересовалась, для чего они служат и кто туда все время ходит, но спросить было не у кого. Девушка даже подумала, не сходить ли ей к башням самой, но решила, что овчинка выделки не стоит. И пирамиду она целиком еще не обошла, зачем же идти по жаре в такую даль?
Наташа уже решила было пойти в рощу и подкрепиться, когда на тропинке показались три человека. Один из них хромал, другой смешно размахивал руками. Было в этом размахивании что-то знакомое, такое, от чего у Наташи вдруг кольнуло сердце.
Далила стояла около Патрикеева, приобняв его правой рукой за талию. Очкарик млел, но в то же время опасливо поглядывал на вошедшего Белоусова. Далила, казалось, своего любовника не замечала А когда заметила, смутилась и отпрянула от ученого, приняв вид оскорбленной невинности. Будто бы сам физик только что зажимал ее в темном углу, а она отбивалась и звала на помощь.
— Так что, готово, типа того? — хрипло спросил Белоусов.
— Готово, — так же хрипло ответил Патрикеев, что при его высоком голосе прозвучало как-то болезненно.
— Включай, — приказал Олег Семенович.
— Не так это просто, — развязно улыбнулся Патрикеев. — Прежде всего машину настроить нужно. Задать условия, выверить массу, ввести данные. Сообщить компьютеру, что из чего мы будем получать…
Белоусов поморщился:
— Что, можно из чего что хочешь получать?