Владимир Петрович, который уже более-менее пришел в себя, злобно сверкнул глазами на бывшего зама, но ничего не сказал.
— Так ведь он расскажет всем, что нормальный И психиатры подтвердят, — предположил Белоусов. — Как его предъявишь?
— Он пока нормальный, — вновь заливисто-тонко захохотал альбинос. — Ты ему не завидуй, Семеныч. Так он тебя любил называть? Не нравилось тебе… Старше ведь его на какие-то пятнадцать лет… А он — все Семеныч да Семеныч… Без имени, издевательски… Не спеши его убивать! Его ожидает кое-что похуже смерти. И скоро, через несколько дней, или недель, или месяцев, мы его тебе вернем. В целости и сохранности.
— Пропади вы пропадом, мразь! — прохрипел Кравчук, прислушивавшийся к разговору.
— Пропадем, — гадко улыбнулся альбинос. — Вернее, ты пропадешь. И не пропадом, а совсем. Без остатка.
— Бог мне поможет, — заявил Владимир Петрович, корчась на полу.
Без остатка.
— Бог мне поможет, — заявил Владимир Петрович, корчась на полу. Непонятно было, откуда у него взялась такая уверенность.
Альбинос едва заметно вздрогнул.
— Никто тебе не поможет, убийца, — злобно прошипел он. — Ты в нашей власти. И договор подписывал. Силы на тебя жаль тратить, да нужен нам еще.
— Может, все-таки в расход его пустим? — кровожадно спросил Белоусов.
Пришелец внимательно посмотрел на предполагаемого директора «Барса».
— Запомни: советы нам давать не нужно, — сообщил он.
В голове Белоусова после этих слов будто что-то взорвалось Боль была страшная. Потом она стала утихать, переходя в ноющую.
Альбинос подошел к Кравчуку, который скрючился на полу — видимо, головная боль мучила и бывшего директора «Барса». Он обыскал его карманы. Выложил на стол деньги, ключи, документы, коробку спичек, сигареты, вытащил из кобуры пистолет.
Потом оценивающе поглядел на Владимира Петровича, промычал что-то себе под нос и громко объявил:
— Аба суфл абырг джахн!
От этих слов у Белоусова прошел мороз по коже, и не только от страха — в комнате значительно похолодало. А Кравчук вдруг засветился призрачным светом и растаял в воздухе. Вместе с ним исчез и альбинос. Прощаться он не счел нужным.
— Еще немного, и я привыкну. Но какая сила! — воскликнул Белоусов восхищенно.
Он сел за стол бывшего начальника, который считал теперь своим, достал из ящика папку с надписью «Проект Ф» и углубился в чтение. Проект нужно было продолжать, а знал он о нем мало.
Магистр Ульфиус нашел на краю лесополосы рядом с полянкой, где они с Сергеем худо-бедно переночевали под открытым небом, ржавый остов грузовика и очень ему обрадовался. Хотя радоваться, вообще говоря, было нечему. Останки машины лежали здесь по меньшей мере лет пять, вросли в землю и вряд ли годились даже на металлолом.
— Вот из него мы и сделаем почти настоящий автомобиль, — немного по-детски улыбаясь, сообщил он Сергею. — Только лучше.
Лунин оглядел ржавые останки «ЗИЛа» и с сомнением покачал головой.
— Из такого хлама даже тележку путную не сделаешь. При всех твоих способностях, сэр Ульфиус.
— Плохого же ты мнения о моих способностях, — обиделся магистр. — Из ничего сделать автомобиль было бы довольно трудно. Из земли — тоже проблема. А из металла — проще простого. Нужен только образец.
Сергей усмехнулся:
— Сейчас такие «ЗИЛы», наверное, уже и не выпускают…
— Мне нужен вовсе не «ЗИЛ». Я хочу сделать хорошую машину. Мне кажется, нужно создать, как здесь выражаются, «престижный» автомобиль. Дорогая машина подчеркивает статус его владельца?
— Подчеркивает, — ответил Сергей.
В то, что Ульфиус может становиться невидимым и изменять свою внешность, Лунин поверил, хотя это было нелегко Ведь это все — из сказок, а в сказки мы все когда-то верили. Но в то, что из груды ржавого железа магистр может построить автомобиль, практичный ум аспиранта-физика верить отказывался. Автомобиль — достижение техники, а не какое-то там колдовство.
Скорее для того, чтобы Ульфиус почувствовал свою несостоятельность, Сергей начал рассказывать:
— Престижная машина «мерседес».
Мощность — несколько сотен лошадиных сил, максимальная скорость — около трехсот километров в час. Но я «мерседесы» не люблю, в них пижоны ездят. Да и форма не нравится. Мне нравится «БМВ», только она считается машиной бандитской. Очень приятная машина «лексус» — ее «Тойота» производит, если я не ошибаюсь. У нас во дворе такая стояла, один бизнесмен купил тысяч за тридцать…
— Позволь, ты же говорил, хорошая машина стоит сто тысяч? — переспросил Ульфиус.
— Так не рублей же. Долларов, — пояснил Лунин. — В тридцать раз больше. Я бы, если б была возможность, ездил на «феррари». Но у меня такой возможности нет.
— «Феррари» — баловство, — заявил магистр. Неизвестно, откуда он вдруг узнал о качестве и характеристиках «феррари». — А на хорошей машине ты поездишь. Но не на «феррари». Слишком ярко. «Лексус» — в самый раз. Пойдем на трассу, покажешь мне его вблизи.
Неподалеку от лесополосы, где товарищи провели ночь, проходила трасса на Москву. Сохраняя скептический вид, Сергей поплелся за бодро шагающим Ульфиусом.
Машины по трассе мчались одна за другой. В основном — «жигули» и «волги», «газели» и «КамАЗы».