— То и значит, что почти все ваши технические игрушки — не что иное, как порченая магия. Телевидение, радио… Телефон то же самое. А компьютеры? Вообще гадко плюнуть!
— Да чем же тебе компьютеры не угодили? — возмущенно спросил Сергей. Он компьютеры обожал, работал на ЭВМ с десяти лет и считал, что за вычислительной техникой — будущее.
Магистр загадочно улыбнулся, помолчал немного и спросил:
— Ты знаешь, как работает любой компьютер?
— Ну, в общих чертах.
— Вот именно, в общих чертах И любого спроси, кто даже их делает Я изучал данный вопрос. Каждый скажет: знаю в общих чертах. А конкретно не знает никто. Потому что эта штука в принципе не может работать. Подумай — устройство, мыслящее практически самостоятельно! Информация, которая поместится только в библиотеке — на маленьком диске! Да как ее можно оттуда считать? Процессоры, электрические цепи, плюс — минус, поднятый флажок — опущенный, биты — байты… Это же ерунда для профанов! Если бы на самом деле существовали механические устройства, способные переваривать такие огромные объемы информации, для них действительно можно было бы писать программы, использовать в других отраслях… Но в том-то и дело — как ты представляешь машину, которая совершает пятьсот миллионов операций в секунду?
— Мало ли чего мы не можем себе представить! Однако как-то ведь они работают! — в сердцах воскликнул Лунин. — И не один, не два — тысячи, миллионы. Компьютеры все время совершенствуются, увеличивается их быстродействие…
— С помощью магии, конечно, — тут же ответил Ульфиус. — Поэтому любой компьютер я могу обмануть. Могу стереть с него всю информацию. Или вообще уничтожить. Не нарушая целостности схем.
— Ты и машину можешь из ржавых железок сотворить, — заметил Лунин.
— То машина, — ответил Ульфиус. — Магия преобразования — магия более высокого порядка. А с компьютером даже ты справишься, хотя мастерству Слова совсем не учился. Только в себя надо верить. Слышал же, что компьютеры кого-то любят, а кого-то нет?
— Слышал, — признался Сергей. — Меня вот они любят, а Наташу — нет.
— Вот то-то, — ответил магистр. — А телевизор… Ты только представь себе так называемую электронную пушку, которая двадцать четыре раза в секунду вырисовывает на экране новую цветную картинку, состоящую из нескольких сотен тысяч точек! Виданное это дело?
— Не знаю.
— А я говорю — невиданное и небывалое. Магия чистой воды. Любой телевизор можно заставить показывать что захочешь. И без людей они вообще не работают.
— Как не работают? — засмеялся Сергей. — Сколько раз я телевизор забывал, и работал он без меня весь день…
— Ты видел? — коварно спросил Ульфиус.
— Ну, утром он работал, и вечером, когда я приходил. Грелся, энергию потреблял…
— Зачем он энергию потребляет — вопрос второй, — тут же обрушился на телевизионную технику магистр.
— И куда та энергия идет…
— Ну, это уже просто мракобесие какое-то, — вздохнул Сергей.
— Именно — мракобесие, — согласился Ульфиус, неправильно истолковав слова собеседника. — Чистой воды мракобесие. И мы с тобой — а, точнее, ты с моей помощью — будем с ним бороться.
— Телевизоры разбивать, что ли? Или добиваться запрещения компьютеров и прочей оргтехники?
— Нет. Для начала — выясним, что затевают наши враги, и помешаем им. Разрушим ту Машину, которую видела Наташа. Новое неведомое зло.
С этими словами магистр откупорил очередную бутылку минеральной воды и несколько возбужденно взмахнул рукой. На багажнике «лексуса» возникли два хрустальных бокала, в узорчатых гранях которых всеми цветами радуги засиял, преломляясь, солнечный свет. Ульфиус разлил минералку и торжественно провозгласил:
— За успех нашего дела!
Товарищи по оружию выпили. На лице Ульфиуса отразилось такое удовольствие, что Сергею стало приятно. Надо же — человеку две с половиной тысячи лет, а он радуется бокалу холодной минеральной воды!
— Ты говоришь, что все в мире состоит из магии… — вернулся вдруг к предыдущей теме Сергей.
— Нет, я такого не говорил, — перебил молодого человека магистр. — Я говорил, что нет ничего, кроме магии. Материя, пространство, энергия — все иллюзорно. Есть только первичное Слово, поднявшее мир из небытия. И его дальнейшее развитие.
— Заповедное слово «ом», — пробормотал Сергей.
— «Ом»? — переспросил Ульфиус. — Может быть. Мудрецы придерживаются на сей счет разных мнений.
Сергей начал собирать в пакеты остатки еды.
— Но как ты можешь утверждать, что материи нет, когда мы состоим из материи, ощущаем ее повсюду? Это что, крайний вид солипсизма [3] ?
— Вовсе нет, — ответил Ульфиус, не смутившись сложным термином. — Тебе, как физику, иллюзорность нашего мира должна быть понятна прежде всего. Я вот, когда отправлялся сюда, в учебнике физике для седьмого класса вычитал, что, если убрать межатомные промежутки, человек будет иметь объем не более одной миллионной кубического миллиметра. Так?
— Примерно так, — согласился Сергей.
— А между атомами — пустота. Стало быть, содержания в человеческом теле, если исходить из материалистических соображений, — меньше миллионной миллиметра? Остальное что — пустота? Или энергия? Исходя из этого — так ли важна материя? Главное — идея. Мир держится на идее. И материя — тоже воплощение идеи. Абстрактное выражение идеи — слово. Ты говоришь: материальный, плотный мир… Мне, между прочим, приходилось бывать в мирах разной плотности Чем плотнее мир, тем тяжелее в нем находиться. Менее плотные миры — более чистые воплощения идеи — гораздо лучше и светлее. А если мир — Слово, то и изменить его можно только Словом. И владеющий Словом способен на многое. Но им не так-то просто овладеть!