— Не боись. Я тебе медленный яд подсыпала в капусту. Нет, в карася запихала.
Тут Маха залилась совершенно безоблачным, радостным смехом.
— Шутка. И опять видно, что светлячок. Покорно принял. У нас даже Испытуемый после такого признания мне в горло вцепился бы. А ты — нет.
— Что ж ты, не боишься, что вцеплюсь? — спросил Сергей.
— Не. Ты не вцепишься. А с тем, кто вцепится, я сама совладаю. Не совладаю — отец поможет.
Сергей подошел к окну и прижался лбом к холодному стеклу. Повернулся он к девчонке спиной, да ладно — нужно было бы, давно бы его подушкой во сне задушила. Маха подошла к молодому человеку и обхватила его руками, прижалась.
— Пойдем, котик, — предложила она. — Мне все равно, что ты светлячок. Ты мне нравишься.
Сергей почувствовал острое желание. Он одинок, далеко от дома. Слишком далеко даже для того, чтобы о нем мечтать. А девочка красивая и ласковая. Он обернулся и обнял девушку.
— Ты не помнишь, как я тебя целовал? — спросил он.
— Во сне? — довольно мурлыкнула Маха. Сергей вздрогнул:
— Как — во сне?
— Когда я спала?
— Нет, — вздохнул Сергей. — В другом, реальном сне.
— Я не могу помнить твой сон, — безразлично пожала плечами Маха. — Только Ронканор знает все сны. Тебя, стало быть, затянуло?
Сергей заинтересованно оглядел девушку с головы до ног. Иногда она совсем простая, а иногда говорит очень даже интересные вещи.
— Что ты знаешь о снах, детка?
Маха довольно прищурилась и помахала голой рукой перед носом Сергея.
— Только за отдельную плату.
— Я серьезно с тобой разговариваю.
— И я серьезно. Угодишь мне — узнаешь все, что нужно. И даже больше.
Сергей думал недолго:
— Я не торгуюсь. И на шантаж не поддаюсь. Маха просто расцвела:
— Вот такие мужики мне нравятся. Таких, как ты, я еще не встречала. Вот ты меня и приколол. Хотя и светлячок. И потому, что светлячок.
— Ну и рассказывай. Потому что я опять уйду. А моих снов ты не помнишь. Лови момент, Маха! — предложил Сергей.
Маха присела за стол и кивнула на фляжку:
— Наливай. Тут без глотка не разберешься.
Сергей, возликовав в душе, с равнодушным видом плеснул в стаканы по паре глотков вина.
— Всем ты хорош, только жмот, — прокомментировала действия молодого человека Маха. — И, подозреваю, к женщинам равнодушен. Всегда так.
— Я тебе еще покажу, к кому я равнодушен, — многообещающе сказал Сергей. — Пей и рассказывай.
Девушка одним глотком опрокинула содержимое стакана, утерла губы запястьем и уставила на Лунина ласковые до распутства глаза. Гладкие голые локти она положила на стол, голову — на руки.
— Мой отец — Владыка Ронканора, — объявила она. — Он — властелин снов нашего мира. Ибо мир — это сон, который снится более могущественному, чем мы, существу. В нашем случае — Властелину Мира. Весь мир — его сон, и те, кто живет в нем, часть его сна. А ты, хоть и не часть нашего мира, погружен в него полностью. Стало быть, ты живешь в наших снах, а мы живем в твоих. И нет никакой надежды отличить сон от яви. Собственно говоря, сон и не отличается от яви. Это одно и то же.
— Здесь властвует Мара, — кивнул Сергей. — Сансара в чистом виде.
— Здесь властвует Ронканор, — не поняла буддийских умствований Лунина Маха.
Сергей присел рядом, обнял девушку за талию и отхлебнул из своего стакана.
— Пей, — предложил он второй глоток Махе.
Девушка благодарно погладила руку Сергея и допила вино. Ей стало совсем хорошо, да и Сергей почувствовал приятную расслабленность.
— И что же, я сейчас сплю? — переспросил он.
— Не имеет значения, — покачала головой Маха. — Но тебе, я скажу, повезло. Ты заснул в хорошее время и в хорошем месте.
— Вот как? Почему ты сделала такие выводы?
— Да потому, что ты просыпаешься не в когтях льва и не на клыке единорога, а в моей постели.
Насколько я понимаю, — Маха усмехнулась, — многие не отказались бы от такого сна…
— Вечно повторяющегося? — с содроганием спросил Сергей.
— Почему же вечно? Нет ничего вечного. Просто тебе пока что не повезло. И, в первую очередь, потому, что ты отталкиваешь меня.
Сергей резко поднялся. Вечерний свет все так же струился в окно. В углах затаились тени, оплывшая свечка едва горела.
— У тебя бритва есть?
— Зачем? — удивилась Маха. — Ты бриться, что ли, хочешь?
Сергей задумался. Он собирался сбрить начавшую отрастать бороду, чтобы, проснувшись в очередной раз, убедиться, что было сном, а что — явью. Но, с одной стороны, если он спит, бритье ничего не даст — побриться во сне — все равно что не бриться. Да и примета плохая. Опять же, в следующем сне ему может привидеться и борода, и то, что он брит. Все, что угодно.
— Не надо, — буркнул он. — Ничего не надо.
— А чего ты расстроился, котик? — спросила Маха.
— Если я убил женщину во сне, который, как ты говоришь, ничем не отличается от яви, — убил ли я ее на самом деле? — путано спросил Сергей.
— Конечно, — широко улыбнулась Маха. — Можешь записать победу на свой счет. Но в другом сне ты можешь с ней встретиться. И с живой и с мертвой. В любом виде.
Сергей затряс головой:
— Хватит. Мне нужно на воздух.
— Опять убежишь? — спросила Маха.
— Да. Мне нужно идти.
— Напрасно ты не хочешь покориться неизбежному, — игриво протянула девушка. — Все равно ты будешь моим.