— Я собираюсь уйти из Деревни Посреди Леса, — сообщила девушка жрецу. — Потом я, возможно, вернусь.
— Но это совершенно невозможно, — ласково ответил Тхор. — Ты — Нашедшая Мяу, и мы не собираемся отпускать тебя, потому что ты унесешь с собой нашего кумира.
— Вопрос легко решить, — ответила Наташа. — Я вижу, что вы относитесь к Мяу с большим почтением и любовью. Я оставлю его вам.
Глаза жреца загорелись:
— Правда?
— Разве я когда-нибудь вас обманывала?
— А кому ты оставишь Мяу?
— Да твоей жене, например. Жрец вздохнул:
— Заманчиво, но община не согласится. Я и так жрец. Слишком много власти сосредоточится в руках моей семьи.
— Ну, тогда тому, кого выберет община.
— Да, так будет правильно, — согласился Тхор. — Но ты пока никому не говори о своем решении. Нужно предварительно со многими перемолвиться… И тогда мы определим Заботящуюся О Мяу. До твоего возвращения.
— Я буду ждать только до следующего утра, — предупредила Наташа. — Мне надо отсюда выбираться.
Героин удалось продать выгодно. Связавшись с оптовыми торговцами из Москвы, Белоусов заработал на партии порошка два миллиона двести тысяч долларов. Клиенты из столицы прежде имели дело с Кравчуком, который выдавал героин за афганский, полученный на новом подпольном заводе, и торговались только для приличия. Олег Семенович отнес такое везение на счет своих таинственных покровителей На самом деле поставляемый Кравчуком наркотик считался высококлассным и продавался дороже, чем прочие аналоги зелья. У наркодилеров уже существовала своя клиентура, которая к нему привыкла и была готова платить хорошие деньги. А Кравчук в свое время был не настолько глуп, чтобы отдавать первосортный товар задешево. Загадочным партнерам он указал одну цену наркотика, с покупателей брал совсем другую. Белоусов даже продешевил, сбывая партию героина московским мафиози.
Двести тысяч Белоусов положил в свой карман, остальное употребил для дела — выдал требуемую сумму технарям, работающим над Машиной, затеял большой ремонт на хозяйственном дворе, а кое-что положил в сейф, рядом с телефоном.
Труднее оказалось купить золото и сбыть фальшивые доллары. Конечно, золото можно было взять в банке, в слитках.
Конечно, золото можно было взять в банке, в слитках. Но высокопробное золото в слитках стоило гораздо дороже, плюс акцизный сбор. А лом можно было скупать за бесценок. Агенты Белоусова занимались этим во многих городах.
Сомнений в подлинности поддельных долларов у тех, кому они продавались, не возникло. Однако обменять сразу миллион оказалось задачей не из легких. Меняя даже по пятьсот долларов (а к людям, продающим пятьсот долларов, в меняльных конторах относились уже с некоторым интересом, лучше было менять сто-двести «зеленых»), нужно было совершить две тысячи операций. Чтобы провернуть сделки за несколько дней, требовалось подключить всех работников «Барса». Но половина из них с пятьюстами долларами убежали бы куда глаза глядят. В первые три дня Белоусов и его доверенные люди разменяли двести тысяч, а остальные директор отложил на черный день — впрочем, по мере возможности от них избавляясь.
Через три дня после встречи с тинейджером-посланником Белоусову удалось скупить тридцать килограммов золота пятьсот восемьдесят пятой пробы. Подпольные торговцы на рынке во многих окрестных городах баснословно нагрели руки, сбыв самый залежалый лом. Золото взлетело в цене. По ценам черного рынка Белоусов должен был своим поставщикам триста килограммов, но Олег Семенович собирался поторговаться и сойтись с ними на ста.
Жарким летним вечером (звонить днем новым друзьям почему-то не поднималась рука) Белоусов вновь заперся в кабинете и снял трубку со зловещего пластмассового телефона. Исполняющему обязанности директора «Барса» казалось, что даже в самую сухую жару трубка остается холодной и от нее веет сыростью.
В трубке долго молчали, потом раздалось покашливание.
— Я по поводу золота, — сообщил Белоусов. — И собак…
— Собрал уже золото? — спросил на другом конце голос, лишенный всяческих интонаций.
— Не все, но собрал. Изделия, монеты, слитки. Тридцать килограммов.
— Ты нас за дураков не держи. Что нам твои тридцать килограммов?
— Товар дорожает, — сообщил Белоусов. — Думаю, ста килограммов вам должно хватить.
— Сто — мало, — сообщил голос. — Сто пятнадцать. Одна мерная мера. Знаем, конечно, что деньги ты воруешь, да только и тебе жить надо… — Собеседник Белоусова впервые за весь разговор мерзко, хихикнул.
— Через неделю будет, — пообещал Олег Семенович, воодушевленный успехом. — Вы курьера пришлете?
— Жирно тебе будет — каждый раз курьера присылать. Дорого. Транспортные расходы высоки. А все, что собрал, чтобы к рукам не прилипло, сегодня же и отдашь.
— Кому я отдам, если курьера не будет? — удивился Белоусов. Внутренне он похолодел — может быть, какая-то тварь внедрена в «Барс» и все время следит за ним?
— Отдашь, — прогнусил голос. — Пойдешь на старое кладбище, что в Железнодорожном районе. Найдешь там могилу Льва Михайловича Савельева — большой черный памятник. Рядом с ней — заброшенная могилка. Вот в нее на глубину и закопаешь золотишко… Чем глубже, тем лучше. Самое меньшее — на три штыка, чтобы собаки не разрыли. Собаки есть до золота охочие — страсть…