Напившись вдоволь чистой воды и съев все фрукты, Кравчук спал на кровати с голой сеткой. Спал беспокойно — хотелось есть. Но радостно было, что никто его не трогает, не бьет, не заставляет ничего делать. Почти исчезло чувство опасности, и небо не давило на плечи. Чтобы полюбоваться родным голубым небом, Кравчук несколько раз выходил из сарая. Смотрел в чистую голубизну и плакал. Никогда прежде ему и в голову не могло прийти, что он такой сентиментальный.
Хлопнула дверь сарая. Бывший директор «Барса» испуганно вскинулся. На пороге стоял давешний воин, закутанный в черный плащ. Как его там зовут? Кравчук никак не мог запомнить.
— Здравствуйте, господин Бамбуций! — Владимир Петрович попытался широко улыбнуться.
— Бонуций, — спокойно поправил его витязь. — Я тут тебе кое-что принес, Кравчук.
Он выложил на стол холщовый мешок, заполненный примерно на треть. Дрожащими руками Кравчук развязал завязки. Что в мешке, он почуял и так — вся времянка наполнилась запахом свежего, только что выпеченного хлеба. Кроме пяти буханок белого и ржаного хлеба в мешке нашлась огромная голова сыра и полиэтиленовый пакет с кусковым сахаром.
— Ты у вигов отощал, питайся, — предложил Бонуций.
— Спасибо, господин, — униженно поблагодарил воина бывший бандитский босс.
— Не называй ты меня господином, — вздохнул воин. — Или других угнетать, или самому подличать? Ты мне для дела нужен. Работу сделаешь — и свободен. Вернешься к жене и детям. Живи как знаешь…
— Спасибо, господин Борунций, — вновь поблагодарил Владимир Петрович.
— Спасибо да спасибо, — проворчал воин. — Ешь давай. Голоден ведь?
— Еще бы.
— Ну так питайся. Связь держать будем по трубе.
Бонуций выложил на стол мобильный телефон. Кравчук чуть не подавился куском белого хлеба, который уже начал жевать. Уж чего-чего, а появления «мобильника» у грозного воина он никак не ожидал.
— Мой номер — федеральный, 6578321, — объявил Бонуций. — Вот, я тебе на бумажке записал. Твой номер тебе знать не нужно. Хочешь — родным позвони, жене. Но не вздумай сказать, где ты и что делать собираешься. Сразу убьют. Не я, друзья твои бывшие. Так что смекай, что тебе выгодно. Скажи только, что жив — и отбой. Лучше бы вообще не звонить. Безопаснее.
— Откуда трубка, господин? — не удержался от вопроса Кравчук.
— Купил, — коротко ответил воин.
— А деньги у вас откуда?
— Деньги, деньги… Цепь золотую барыгам на рынке сдал, доллары взял, другим барыгам скинул, рубли получил. На все хватило, еще и осталось. Ладно, пошел я, дел много. Не скучай.
Ветки на небольшом черном кусте рядом с дорожкой тлели, будто бы их облили бензином и подожгли какие-то недоразвитые хулиганы. Но сгорать полностью куст явно не собирался. И горел он очень экономно — как объяснил Брентон, за час огонь съедал едва ли сантиметр на краю ветки, но в то же время за счет выделяемой энергии ветка становилась сантиметра на полтора длиннее и немного толще. Старые кусты медленно гасли, превращаясь в застывшие куски угля, прекрасно горевшего в печах.
Молодые люди с интересом осматривали сад. Огня здесь было не слишком много, но в нейлоновой рубашке или болоньевой куртке среди местной флоры разгуливать не стоило.
— Смотрите, смотрите, сейчас аэторус расцветет, — закричал Брентон, указывая на невзрачный куст с длинными белыми листьями. Таких кустов росло около стены сада несколько.
Листья аэторуса мелко дрожали и постепенно поднимались к небу. В середине куста стало заметно утолщение — плод, или бутон. От него исходило хорошо слышимое потрескивание. Минута — и плод взорвался с оглушительным грохотом, так, что Наташа испуганно вцепилась в рукав Сергея. Вверх устремились сотни ярких искр, оставляющих за собой полоски огня и цветного дыма.
— Вверх летят семена, — объяснил Брентон. — Маленькие ракеты. Они поднимаются на высоту около трех мелатомов. Там их подхватывает ветер и уносит вдаль на десятки и сотни мелатомов.
— Выходит, весьАвенор засеян такими кустами? — спросил Лунин.
— Нет, — покачал головой Брентон. — Это — единственные представители аэторуса в нашей плоскости. Чтобы семена проросли, нужна особая почва. В сад ее привезли издалека, больше нигде аэторус не приживается.
— Красиво, — заметила Наташа. — Только фейерверки устраивать.
— Проблема в том, что никто не знает, в какой момент аэторус расцветет, — ответил Брентон.
— Проблема в том, что никто не знает, в какой момент аэторус расцветет, — ответил Брентон. — Нам очень повезло, что мы застали расцветающий куст. Аэторус цветет не очень часто.
Еще в саду академии Ордена Огня росли кусты, напоминавшие собою костры, и травы, которые, колыхаясь, создавали иллюзию горящей земли — впрочем, на самом деле холодные и безопасные. Были здесь деревья с цветами, подобными розетке пламени, росло много роз. Впрочем, в целом чудесный сад не произвел на гостей с Земли очень большого впечатления, хотя вызывал любопытство. Растения, которые они видели вокруг пирамиды Бонуция, понравились им гораздо больше.
— Брентон, а ты знаешь о наградах, кому и за что их дают? — обратился Сергей к проводнику. — Мне вот вручили гранатовое ожерелье. У Ульфиуса — сапфировое. Теперь я понимаю, что тоже наградное. Ты не знаешь, за что он его получил?