Ничего, кроме магии

— Как интересно! — подняла брови Наташа. — Вот что значит покинуть город на несколько месяцев!

— Да где же вы были? — спросил любопытный Виктор. — Вся страна только о продвиженцах и твердит.

— На его родине, — кивнул Сергей на Брентона. — А у тебя что нового? В аспирантуру поступил?

— Нет, — вздохнул Виктор. — Некогда. Может быть, через год или через два. Я сейчас в депутаты городской думы баллотируюсь.

— Ничего себе, — усмехнулся Сергей. — С чего вдруг?

— Да надо ведь как-то этих гадов остановить. — Молоканов кивнул на людей в сером.

— Что же в них плохого? — спросила Наташа.

— Да то. Бандитские подпевалы. Во власть своих двигают, воду мутят, а финансирует их «Барс». Кричат о соединении с братьями из космоса, но это, конечно, свист. Просто бабки люди делают и отмывают. Шансов у меня на выборах никаких, хоть подписи я и собрал, и даже в бюллетень меня и еще одного товарища неизвестного внесли. Альтернатива ведь нужна… Вот и пропустили меня, как самого слабого. А второй — тоже, по-моему, из их компании. Остальных всех еще на предварительном этапе отсеяли.

— Кто же баллотируется с тобой вместе? — заинтересованно спросила Наташа.

Ответить Виктор не успел. Прямо по тротуару к летней эстраде подкатил голубой лимузин. Растущая толпа встретила его восторженным ревом. Из лимузина выскочили несколько крепких парней в серых кожаных куртках. Следом за ними вышла молодая светловолосая женщина в открытом зеленом платье без рукавов. Одета она была совсем не по погоде.

— Далила! Далила! Далила! — бешено заорала публика.

— Представительница массового искусства, я так понимаю, — продемонстрировал догадливость Брентон.

— Проще говоря, певица, — заметил Сергей.

— Точно. Рок-звезда, — подтвердил Виктор. — Концерт бесплатный дает. А баллотируется со мной вице-президент корпорации, Михаил Патрикеев.

— Патрикеев! — обрадованно закричал Сергей. — Тот самый?

— Тот самый, — кивнул Молоканов.

— И вице-президент? — восхитился Лунин. — Редкостное чмо! Он у нас вел квантовую механику.

Далила проникновенно прошептала в микрофон:

— Я люблю вас!

— За Патрикеева будет агитировать, стерва, — констатировал Молоканов. — У «серых шеек» свой список… Бандитье одно.

— У «серых шеек» свой список… Бандитье одно.

— Фи, Сергей, что за лексика! — возмутилась Наташа.

— Ты о чем? — не понял Лунин.

— Да «чмо» твое… Мы ведь не на зоне…

— Наташенька! — весело воскликнул Сергей. — Тебе, как филологу, будет небезынтересно происхождение данного слова, которое почему-то причисляют чуть ли не к ненормативной лексике. Во время Первой мировой войны в русской армии, как и везде, существовали обозы. Иначе говоря — части материального обеспечения. ЧМО. Их представителей фронтовики с некоторой долей презрения именовали «чмошниками» — кто же обозных любит? Отсюда и пошло. Так что «чмо» — аббревиатура, но вовсе не неприличная аббревиатура!

Сергей и сам не понял, отчего он вдруг так развеселился, почему стало легко на душе, зачем он рассказывает Наташе байку, услышанную невесть когда. Просто потеплело на шее под рубашкой гранатовое ожерелье, и мир стал выглядеть веселее.

— Будем вместе работать во имя того, чтобы скорее объединиться с братьями по разуму! — говорила между тем со сцены Далила. — Выберем нужных людей в думу, соберем пожертвования на храм! Пока сборщики будут ходить среди вас, я спою…

И Далила запела.

Брентон замер, вслушиваясь в слова. Сергей удивленно поднял глаза на эстраду, и даже ругавший певицу Молоканов начал мурлыкать что-то себе под нос. Песня звучала очень красиво. Мотив так и затягивал, увлекал в дальние дали, заставляя вспоминать о прошлом и надеяться на будущее. Слова были самыми незатейливыми — о любви, об измене, о верности и предательстве…

В середине песни Брентон вдруг заявил во всеуслышание:

— У меня внутренний моральный конфликт.

Молоканов посмотрел на авенорца, которого друзья выдавали за канадца, с подозрением.

— В каком смысле? — поинтересовался Сергей.

— Чарующая мелодия. И одновременно страшная. А слова вообще непонятно, правильные или нет.

— Как — правильные? — удивилась Наташа. — Музыка — искусство, оно не может быть правильным или неправильным. Искусство — дело вкуса…

— Нет, искусство может быть злым и добрым, — не согласился Брентон. — А что поет эта женщина, я не совсем понимаю. Вроде бы песня дает положительный заряд, но увлекает в самые темные глубины животного подсознания…

На тротуар неподалеку от беседующих молодых людей въехала серебристая «БМВ». Телохранители, сторожившие подступы к сцене, положили руки на оружие. С одной стороны, новая машина не представляла непосредственной угрозы. С другой — это же не лимузин их певицы. Он не может игнорировать все запрещающие знаки на центральной улице города и разъезжать по тротуару.

Тонированное стекло водителя опустилось. Ульфиус, сидевший за рулем, подмигнул молодым людям.

— Поехали. Дома у Наташи все чисто. И не было никого.

— Даже родителей? — встрепенулась Наташа, покинув увлекшихся разговором молодых людей и садясь на переднее сиденье. — Они, наверное, страшно беспокоятся…

— Не беспокоятся, — улыбнулся Ульфиус. — Перед отбытием я отправил им письмо от твоего имени.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192