С руки Далилы сорвалась молния, полетевшая прямо в Кравчука. Тот попытался отпрянуть. На лице его застыл ужас.
Брентон, привыкший, видимо, жить на широкую ногу у себя в Канаде, снял в гостинице номер-люкс. Такой же номер он заказал и под штаб-квартиру.
— Лучше бы деньги в дело пустить, — скромно намекнул новому товарищу Молоканов, имея в виду номер люкс под штаб. Приютились бы и в самом обычном…
— Ерунда, — отмахнулся Брентон. — Тебе сколько на кампанию надо?
Виктор задумался. Лучшие чувства и желание победить боролись в нем со скромностью. Ко всему прочему примешивалась жадность — а ну как мало попросит?
— Тысяч десять долларов, — заявил он. — Чтобы по высшему классу. Но лучше — больше.
— Не понял, — честно признался Брентон. — Если по высшему классу — десять, то как будет, если добудем больше?
— По экстра-классу, — не растерялся поднаторевший в общении с избирателями кандидат в депутаты.
— А… — протянул Брентон. — В рублях сколько будет? Молоканов посмотрел на «канадца» ошалело. Зачем считать в рублях? Неужели в долларах не удобнее?
— Шестьсот тысяч…
— В золоте, стало быть, килограмма два, — быстро произвел подсчет Брентон, чем еще больше удивил Виктора.
— Столько у меня пока нет. Что ж, найдем выход. Думаю, ограбим банк.
«Господи, — вздохнул про себя Виктор. — Он шутит, идиот, или на самом деле собрался идти на ограбление? Во имя чего?»
— Осталось подумать, что мы можем украсть, чтобы не нанести ущерба хорошим людям, — продолжал канадец.
— Да патрикеевскую контору, — ответил Молоканов полусерьезно. — Конкурента моего потрясем.
— Точно, — довольно потер руки Брентон. — Возьмем Сергея, и ночью — на дело.
Виктор от такой прыти иностранного гостя опешил. Но потом решил списать его слова на тонкий английский или плоский американский юмор. Ему, откровенно говоря, шутка не понравилась.
Человек в темном плаще поднял руку, и молния повисла перед самым носом Владимира Петровича, немного не долетев до цели. Даже в застывшем состоянии молния представляла собой грозное зрелище. В целом она напоминала измочаленную полупрозрачную ветку, внутри которой мерцали голубые и красные прожилки.
— Никогда не любил предметную магию, — вздохнул Бонуций, вставая с кресла и подходя к молнии. Плащ сам собой свалился с него, и взору присутствующих открылись сияющие золотом доспехи. — И сработано грубо, и энергии расход большой, а главное, чем она тебе поможет?
Великий магистр брезгливо взял молнию в руки, подержал, дунул — и она цветными искрами медленно осыпалась на пол. Лицо Далилы было искажено ужасом до неузнаваемости.
— Ты не бойся, девочка, — обратился к ней Бонуций. — Что тебе творцы твои дали, кроме псевдосуществования да этой игрушки? — он кивнул на Белоусова. — Я не собираюсь тебя уничтожать. Хочешь — возьму с собой, будешь жить полной жизнью. После того, как дело сделаем.
— Врешь, — прошептала Далила дрожащими губами. Бонуций грозно нахмурился.
— Не путай меня с твоими бывшими хозяевами, детка, — заявил он. — Я в состоянии дать то, что обещаю, и никогда не преступаю своего слова. У тебя появился шанс. Единственный раз за всю твою псевдожизнь. Используй его.
Белоусов вышел наконец из оцепенения. Было время, когда он уже ненавидел Далилу, но вот увидел ее снова и вновь она захватила воображение пожилого президента «Барса».
— Как ты ее с собой возьмешь? — возмутился он, хотя и понял, что чудак в доспехах будет погрознее Далилы и его прежних хозяев. — Она моя невеста! У нас свадьба через две недели!
Бонуций с интересом посмотрел на Белоусова и рассмеялся, будто с неба обрушился гром.
— Никто вашей свадьбы не расстроит, если она не будет служить целям Безликих, как предполагалось вначале. Но я и тебя возьму, — пообещал он. — Потому что нутро у тебя порченое гораздо хуже, чем у твоего бывшего хозяина. И ты должен понести наказание за то, что пустил нечисть в свою страну. Ты тоже получишь шанс. Вместе с ней, если вы захотите.
— Да кто ты такой? — растопырил пальцы в стороны Белоусов — Сейчас явятся мои или ее хозяева — и конец тебе, железный человек!
— Плохо, когда у человека есть хозяева, — заметил Бонуций. — Правда, Владимир Петрович?
— Правда, — согласился Кравчук, вспоминая свое существование в качестве приманки.
— Стало быть, подписывай, — предложил президенту «Барса» Великий магистр.
— Если ты такой крутой — зачем тебе моя подпись? — прошипел Белоусов.
— Она тебе нужна, а не мне, — объяснил Бонуций.
С остервенением, разрывая «паркером» плотную белую бумагу, Олег Семенович продолжил писать заявление об уходе и сложении с себя полномочий.
А Далила, замершая у дверей, вдруг дернулась, словно заводная игрушка, лицо ее исказилось ужасом и она ринулась к двери. Но Бонуций протянул руку, и дверь перед девушкой захлопнулась сама собой. Великий магистр вытянул другую руку, и Далила повернулась к нему лицом.
— Это твой выбор или выбор твоих хозяев? — грозно спросил Бонуций.
— Хозяев, — прошептала Далила. — Они знают, что ты здесь, и придут за тобой. Теперь нам никто не поможет.
— Как знать, — хмыкнул Бонуций.
Наташа делала генеральную уборку, а Сергей решил пока навестить Брентона и Молоканова. Ученик позвонил Ульфиусу по мобильному телефону (Сергей удивился прыти, с которой авенорцы освоили технические новшества Земли) и сообщил свой адрес, а также массу другой полезной информации. Какой — магистр распространяться не стал. Просто откланялся, сообщил, что не знает, когда вернется, и отбыл в неизвестном направлении.