— Олег Семенович! Слышал, вы руководите всем этим…
Чижиков обвел рукой вокруг себя, жестом выражая восхищение.
«Дам и три, — подумал растроганный Белоусов. — Для меня копейки, а для него — целое состояние. Он, поди, и денег таких в руках не держал. Что у него, пенсия по инвалидности, наверное? А группа инвалидности по шизофрении. Дело известное…»
— Важное и нужное дело затеяли! — воскликнул Чижиков, будто бы Белоусов уже сделал что-то хорошее именно ему. — Я вот ссуду у вас получил. Дали!
Изобретатель, казалось, сам не верил своему счастью.
— Вот как? — удивился Белоусов. — Что же ты, квартиру заложил? А жить где будешь?
— В том-то и дело, что ссуда — без всякого залога. Я и инвестиционный проект принес, и рукописи, предлагал вашим специалистам ознакомиться. Такие прекрасные люди работают! Верим, говорят. Верят человеку! Это так редко сейчас встречается. А мне ссуда нужна, чтобы книгу издать и опреснитель воды собрать. Опреснитель — золотое дно, особенно для стран третьего мира. Окупится за полгода. Только модель построить, запатентовать и шейхам арабским продать. Да и книгу раскупать будут. Это же поэзия, не ширпотреб, высокое искусство! Да и проценты совсем низкие. Всего тридцать процентов в год! Я модель опреснителя соберу, приду к вам. Его ведь рекламировать надо. У вас и газета своя есть! А стихи — я думал издать на серой бумаге, тысячу экземпляров, только чтобы люди узнали. А теперь, наверное, сделаю полноцветное издание, тысяч десять. Для начала… Авторский экземпляр — вам!
Ошеломленный Белоусов был смят напором полусумасшедшего поэта. Инвестиционный проект! Ишь ты, нахватался! Но какой дурак ему ссуду дал?
— И сколько взял? — поинтересовался директор.
— Десять тысяч, — ответил довольный Чижиков.
— Десять тысяч? — изумился Белоусов. Средняя зарплата его охранника. Не так уж мало. — Без залога?
Видя недоверие бывшего соседа, изобретатель полез в грязноватую холщовую сумку и выудил оттуда тугую пачку новеньких долларовых купюр.
Белоусов потерял дар речи. Этот идиот говорил даже не о рублях, а о баксах! Видя, что Чижиков собирается уходить, он протянул руку и схватил его за ворот.
— Стой, — выдавил из себя директор. — Вернемся в кассу.
Как можно столько денег без залога выдавать?
Сейчас десять тысяч долларов не были для Белоусова крупной суммой. Он мог проиграть в казино больше и не слишком огорчиться. Но, встретив Чижикова, Олег Семенович мысленно вернулся в прошлое, когда потеря десяти тысяч долларов была равнозначна разорению. Сумасшедший поэт был готов растоптать его благосостояние, растратить его деньги на свои пустые проекты!
Чижиков чуть не заплакал. Он понял свою ошибку, понял, что опреснителя, богатства и собственных книг стихов с иллюстрациями художника Бойко, живущего в соседнем подъезде, не будет. Потому что таких денег Белоусов ему не даст. Или его люди совершили ошибку, которой он не сумел воспользоваться. Как всегда.
— Ты на сколько взял кредит? — спросил Олег Семенович.
— На три месяца. В конце каждого надо платить проценты. Но они совсем небольшие. Опреснитель в первый же год работы даст в десять, в сто раз больше!
— Пошли, — приказал Белоусов, не выпуская ворот Чижикова.
В просторном светлом зале с огромными окнами посетителей не было. Несколько девушек сидели за столиками. При появлении директора они вскочили. Здесь Белоусов не был ни разу, но его узнали. Еще бы — на стене висел его портрет, выполненный маслом, портрет Далилы и свежий календарь с ее изображением в наряде рок-певицы, и даже маленький фотографический портретик Патрикеева в углу. Олег Семенович не поверил своим глазам, но даже столь ярко выражаемая любовь подчиненных его не тронула.
— Кто дал ему кредит? — грозно спросил Белоусов, предъявляя Чижикова — попросту говоря, выталкивая его вперед. Ворот изобретателя он все еще не отпустил.
— Я, — вскочила испуганная хорошенькая брюнетка. Девчонке было лет двадцать пять. — Десять тысяч долларов. Максимум.
— Без обеспечения? Да мы ведь никогда не получим назад и процентов! — взъярился директор.
— Но ведь был приказ не отказывать никому, — прошептала девушка. — До десяти тысяч долларов — без залога. Паспортные данные, заявление — и все. Заявление — вот. Подписано в трех местах. Паспорт я сверяла три раза. Данные записаны.
— Кто отдал приказ? — прошипел Белоусов.
— Вице-президент… Патрикеев, — прошептала девушка еще тише. Она была в полуобморочном состоянии.
— А-а, вот оно что… — протянул директор. — Тогда ясно. К тебе претензий нет, садись. Где кабинет Патрикеева?
— На шестом этаже, — отрапортовала полная блондинка. Видимо, начальник отдела.
— Пошли, — подтолкнул Чижикова Белоусов. — Сейчас поговорим с вице-президентом. Если он согласен — получишь все.
Ярость переполняла директора. Эта полудохлая тварь разбазаривает имущество корпорации!
У Патрикеева в приемной не оказалось даже секретаря. Дверь была полуоткрыта, из-за нее доносилось урчание и гадковатое чавканье, слышное даже в коридоре. Белоусов опасался увидеть что-то неприличное или такое, что Чижикову видеть совсем не полагалось, но он был вне себя. Поэтому втолкнул изобретателя в кабинет и вошел туда сам.