— Они даже пистолет у меня не отобрали. Пулю в лоб Кравчуку, бобру этому в доспехах, и ходу отсюда. Денег хватит!
— И не пытайся, — тускло сказала Далила. — Тебе же хуже будет. А может, и мне. Сиди смирно, не рыпайся.
— Ладно. — Белоусов обиженно отстранился. И тут раздался громовой стук в дверь. Колотили словно бы кулаками, не жалея сил.
— Я ведь забыл дверь открыть, — идиотски улыбнулся тип в золотых доспехах и махнул рукой.
Двустворчатые двери широко распахнулись. За ними стояли четыре дюжих охранника, из которых Белоусов помнил одного — того, что сторожил подвал Патрикеева. В руках они держали автоматы и дубинки. Один был вооружен колдовским ружьем, таким же, как и то, из которого Олег Семенович прошлым летом пришил террориста, пробивавшегося к его машине.
— Как бы и нас эти твари не укокошили заодно! — прошептал Далиле смещенный директор.
— Вряд ли, — так же шепотом ответила Далила.
Белоусов ожидал чего угодно: стрельбы, драки, колдовских огней, которые он видел как-то на квартире у журналистки, куда его посылал Кравчук Но ничего подобного не произошло. Человек в доспехах просто резко взмахнул рукой, и охранники упали на пол. Будто бы все враз умерли.
Далила тихо ахнула, с ужасом и надеждой воззрившись на воина. Кравчук, при виде громил слегка побледневший, продолжил звонить по телефону как ни в чем не бывало. Оленька, сидевшая за своим столом в приемной в полной прострации, тихо заплакала. Слищком много потрясений обрушилось на нее сегодня.
Кравчук обратился к секретарше:
— Соедини меня с новым вице-президентом. Как там его фамилия, Патрикеев?
— Он не велит беспокоить его по телефону, — сквозь слезы прошептала Оленька.
— Я велю, — строго приказал Кравчук. — Не переживай. Ему недолго осталось здесь командовать.
Окна бывшего института физики горели в ночи яркими огнями. Еще бы — ссудная касса работала до восьми вечера. Сейчас было девять, и большинство контор уже закрылось, но в некоторых свет не выключали специально. Безопаснее, надежнее, да и дополнительная реклама корпорации. На стеклах разноцветными буквами было написано «Барс».
— Кажется, пора становиться невидимыми, — объявил Сергей, когда они вышли в безлюдный темный сквер перед институтом. — Ноу-хау, — подмигнул он испугавшемуся в очередной раз Молоканову.
— Только мое заклятие не должно входить в конфликт с заклинанием преображения Ульфиуса, — виновато сказал Брентон. — Нас не будет видно, но друг для друга мы будем такими, какие есть на самом деле. Нам ведь не нужна отдельная невидимость?
— Нет, — вздохнул Сергей.
Нам ведь не нужна отдельная невидимость?
— Нет, — вздохнул Сергей.
— Ее было бы сложно поддерживать, — извиняющимся тоном добавил авенорец.
— Действуй, — нетерпеливо приказал Сергей — Пока главные ворота открыты.
На входе в институт, где размещался офис «Барса», сейчас сидели два охранника. Они не пускали внутрь посторонних, но уборщицы, запоздавшие сотрудники, сменяющиеся водители и охранники то и дело шныряли туда и обратно.
Брентон закрыл глаза, прошептал что-то, запел приятную мелодию, начал махать руками и перемещаться из стороны в сторону. Лунину, привыкшему к быстрой и чистой работе Ульфиуса, такое поведение выпускника академии показалось странным, у Молоканова же просто глаза на лоб полезли. Но удивление его возросло еще больше, когда Брентон решительно взмахнул руками. Кандидат в депутаты вдруг обнаружил, что у Сергея на поясе висит шпага или меч, а сам Брентон одет не по-человечески — в темную тогу, на поясе которой тоже висит короткий клинок.
— Ничему не удивляйся, — сказал Сергей — Маскировка.
Молоканов молча кивнул, недоумевая, как такая маскировка может кому-то помочь.
В сосредоточенном молчании они пошли к ярко освещенному подъезду. Двери были распахнуты настежь — на улице стояла весенняя теплынь, охранники курили. Все шло вроде бы нормально. Охранники даже не смотрели в сторону живописной троицы, подошедшей вплотную к дверям. Когда грабители уже торжествовали победу, светловолосый парень совершенно случайно посмотрел вниз, на ноги Молоканова и уронил окурок. Он тусклой звездочкой упал на только что вымытый мраморный пол института.
— С чем у тебя сигареты? — спросил белобрысый товарища. Тот, крепкий мужичок лет сорока, даже не понял:
— Ты чо? Я же не Витя Косой, который без дури дня не может. Обычные сигареты…
— А это что? — прошептал парень, не сводя глаз с ног Молоканова и указывая на них пальцем.
Виктору стало очень не по себе, а Брентон ударил себя по лбу и усиленно зашептал непонятные слова, сопровождая их мощными телодвижениями.
— Не пойму, — старший охранник подслеповато вглядывался туда, куда указывал его напарник. — Собака, что ли…
— Сам ты собака! — возмутился молодой.
— Что? — грозно переспросил старший. — Ты базар-то фильтруй! Ни хрена там нет!
Молодой протер глаза и сказал:
— И правда нет… Сумка по воздуху плыла. «Адидас», не какая-нибудь фигня…
— Ты, Толик, завязывай ночами дежурить, — с тревогой предложил старший. — А то когда-нибудь перестреляешь нас всех на хрен. Не высыпаешься ведь совсем. Какая еще сумка?
— Ты же сам что-то видел! — настаивал Толик.