— Тебя как сюда занесло — затащило — заманило? — поинтересовался мутант покрупнее, завладевая котелком. Кравчук уже научился распознавать их по голосам. Откуда-то из складок одежды твари выудили желтые ложки и начали шумно прихлебывать варево. На качестве речи процесс принятия пищи никак не сказался, поэтому директор «Барса» решил, что с ним общаются телепатически. Что-то о подобных вещах он когда-то слышал или читал в газете и ничего особенного в этом не находил — мутанты ведь все-таки.
— Много вас таких здесь?
— Каких — таких? — попытался уточнить мелкий.
— Ну, мутантов.
— Мутантов? — переспросил крупный. — Да ты пришлый — чужой! Что ж, всякое бывает — случается — происходит. Мы не мутанты, дружок — приятель — товарищ. Ты сам — лабораторный уродец — подопытный образец. Мы — виги.
— Что? Я — уродец? — возмущенно выкрикнул Кравчук, но не очень громко — после еды сердиться не хотелось. — Да кем ты себя возомнил, серорожий?
— Я — глина — грязь, — сообщил крупный виг. — Но по сравнению со мной — ты мусор — отброс — дрянь — падаль.
— Ладно, — согласился немного обалдевший Кравчук, решив, что убить наглеца он всегда успеет. Чего еще можно ожидать от таких мерзких тварей? — Что это за место?
— Друмур, — спокойно ответил крупный виг.
— На свое горе ты оказался здесь — в нашем краю. Я бы на твоем месте уже на собственных кишках удавился — повесился — задушился.
— Что же здесь плохого? — спросил Кравчук.
— Виги, — ответил мелкий виг. — И само место плохое. Не чувствуешь — ощущаешь — понимаешь?
Кравчук прислушался к своим ощущениям — до сих пор было не до того. Чувствовал он себя действительно мерзковато. Постоянно накатывала глухая тоска. Вспоминалось хорошее, что было в жизни, но вспоминалось очень трудно, нить воспоминаний все время обрывалась, и это было мучительно больно. А темное багровое небо над головой нависало слишком реально и жутко.
«А что, если и правда отсюда выбраться не удастся?» — пронеслось в голове. От этой мысли Владимир Петрович пришел в такой ужас, что чуть не упал с воем на землю. Он никогда не думал, что способен так испугаться.
— Так ведь вряд ли выберешься — сбежишь — уйдешь, — заметил большой виг. — Тем более караульного пристукнул. Уже наряд — дежурные — воины сюда едут — спешат.
— Кого он караулил? — поинтересовался Кравчук.
— Рагов, известное дело, — свысока ответил мелкий. — Раги сюда пробиваются — идут — пролазят, а им здесь делать нечего — не место.
— Ящеры такие? — переспросил Кравчук, вспоминая давешний отпечаток лапы.
Виги ничего не ответили, но Владимир Петрович понял и так — именно они. Почему только тон его собеседников так резко изменился?
Над головой человека и вигов раздался грохот, багровое небо закрыла тень огромного летательного аппарата — скорее всего, вертолета. Он завис рядом с костром, в метре над землей. Из аппарата высыпало несколько мутантов.
— Человек! — обрадованно воскликнул один из них. — Во плоти! То-то радости — счастья — удовольствия — вкуса будет!
— Он убил Тцмина, — сообщил мелкий.
— Не глупее тебя, — бросил ему виг, видимо, командир. — Ткцлин, займешь его место — должность — положение.
Он обращался к крупному вигу, который тут же подобострастно распростерся на земле.
— Отдай ему ружье Тцмина, орудие убийства, — приказал главный виг Кравчуку.
— Хрена тебе, — невежливо ответил Владимир Петрович, направляя ствол отобранного у убитого вига оружия на группу наглых тварей и нажимая спусковой крючок.
Когда Белоусов увидел над собой пса с горящими глазами, во рту у него мгновенно пересохло.
«Так Толстому руку просто откусили, — пронеслась в голове быстрая мысль. — Пистолет в кобуре, но достать его не успеешь… Да и не возьмет обычная пуля эту тварь!»
Пес оскалил огромные клыки, показывая черно-синюю пасть с красной подсветкой изнутри, и громоподобно зарычал. От рыка кровь стыла в жилах.
Олег Семенович начал потихоньку наклоняться — чтобы закрыть самую уязвимую часть шеи, на которую внимательно смотрел пес, и аккуратно достать из-под брюк финку. Когда он уже почти вынул нож, из-за памятника гражданину Савельеву вышел давешний тинейджер, смачно, едва не роняя слюни, жующий жвачку.
— Мы вот песика здесь выгуливаем, — дурашливо хихикнув и сглотнув, сообщил он.
— Нравится собачка? Ты, Белоусов, не вздумай ее ножом пырнуть или там пистолет в ее сторону направить. Она тебя пока не знает и может расценить это как недружественный акт. И даже когда ты будешь с ней в дружбе, не советую так поступать. Мы сами ее немного боимся.
Заместитель директора «Барса» немного успокоился. Было, конечно, страшно, но уже не так. Все-таки собака принадлежит его новым хозяевам. Наверное, не нападет. Хотя от них всего можно ожидать — могут и специально натравить.
— За золотишком пожаловали? — спросил Белоусов.
— Нет, проверить, в то ли ты место его положил.
— Собачка сторожить будет? Большие все-таки деньги…
— Ты что, дурак, Белоусов? — спросил тинейджер, на этот раз — серьезным тоном. — Как ты себе представляешь такого пса посреди старого, но посещаемого кладбища? Тут легенд о собаке Баскервилей не ходит — и нечего их разводить. Пока.