— Снова шутите, да?
— Хорошо, я подброшу тебе пленку — можешь крутить ее на всех скоростях, при любом увеличении. И если сумеешь придраться хоть к чему?то…
— А если нет? — спросил Орест.- Чего вы потребуете в обмен на кусочки вашей Истины, прекрасной и ужасной?
— Баш на баш,- сказал Вадим.- Так получилось, что мы лучше знаем мир крутарей, чем верхние этажи Крепости. А ты шатаешься по ним давно и отсутствием любопытства не страдаешь. Почему не обменяться знанием?
— Как интересно! — неожиданно оживился юноша.- Выходит, вы пробрались сюда шпионить. А если я вызову гардию?
— Тогда ты увидишь, как дерутся настоящие крутари,- но только раз.
— Перед смертью, да?
— Боже упаси!.. Из нас никто тебя пальцем не тронет.
— Хм… А не из вас? — сразу же спросил Орест.
— Не гарантирую. Видишь ли, я ненавижу Крепость (по многим причинам, не только личным), однако пробрался сюда не «шпионить», поскольку не работаю ни на кого,- а как раз за истиной. Но если кто?то захочет ее утаить, то наверняка попытается обрубить торчащие нити.
— Хорошенькое дело! — забеспокоился наследник.- Выходит, я сам себя подставил уже тем, что с вами уединился. Или это вы так ловко всё рассчитали?
— Разве сейчас это важно?
— А что же?
— Быстрее избавиться от опасных знаний, подставив под удар уже нас.
— Это называется «политика кнута и пряника»? — уныло спросил Орест.- И впрямь эффективный прием. Сколько времени у нас в запасе?
— Думаю, до полуночи,- ответил Вадим.- Затем наблюдатели начнут действовать… Кстати, не знаешь, почему Савва предпочитает ночную жизнь?
— Полагаю, из страха,- усмехнулся юнец не без злорадства.- Ночью за него принимаются призраки убиенных, засевшие в памяти. А днем они злобствуют не так сильно.
— И много призраков слетается?
— А как вы думаете? — спросил Орест.- Папенька?то начинал с самых низов — не то что я, пришедший на готовое!.. А знаете, каково это: всю жизнь карабкаться по лестнице власти?
— Понятия не имею.
— В этом даже можно углядеть особую, извращенную прелесть — если взирать со стороны.
— Как на пауков в банке?
— Примерно. Только должно пройти время, пока отзвучат вопли жертв и со ступенек стечет кровь, иначе — бр?р?р! — Юношу в самом деле передернуло.- А дворцовые интриги — это вроде игры, очень древней и сложной, дающей пищу уму, щекочущей нервы. Тоже, знаете ли, искусство — по вашему же определению.
— Меня всегда занимал вопрос,- произнес Вадим,- на чем погорел Основатель? Вот была глыба — не то что нынешние булыжники. Наломать столько дров, такого наворотить!.. И так легко слететь. А может, не было в нем ничего, кроме кипучей энергии и желания наследить? Эдакий губернский вариант Петра, сильно раздутый впоследствии.
— Во?первых, слетел он не так легко,- вступился Орест.- Во?вторых, заложенное им здание все же стоит, хотя в миру не понимают — почему.
— «В миру» — это хорошо,- оценил Вадим.- Это нас характеризует… И почему оно стоит — как по?твоему?
— Вот этого не знает даже Первый,- ответил наследник.- Он будто подсел к штурвалу самолета, собранного не им. И бог знает, управляем ли тот или обходится своим умом, как следует из названия. Можете вы представить аппарат с таким запасом прочности, что ему не нужны аппаратчики?
— Нет,- сказал Вадим.- Разве только без Глав.
— Взгляните,- Орест указал на главный экран, где возникла панорама правительской гулянки.- Какая пышность нарядов, экое многоцветье, разнообразие фасонов, сколько золота, каменьев, парчи, регалий,- и все при строжайшей регламентации каждой детали!.. Вам это не напоминает богослужение?
В зале продолжалась концертная программа. Как раз сейчас общим вниманием завладели крутобедрые оливко?телые красотки на шпильках и в просвечивающих майках, спускавшихся чуть пониже сосков. Они наяривали танец живота по самому краю подиума, искусно объединяя турецкое сладострастие с латиноамериканским темпераментом, словно бы в экстазе дергая тазами, больше похожими на амфоры; и сие бесстыдство не вызывало ни у кого возражений — наоборот, полный восторг.
— Скорее шабаш,- пробормотал Вадим в ответ.
— Да? — С интересом юноша наклонил голову, рассматривая картинку под новым ракурсом.- Ну, может быть. Это не меняет сути: пустить пыль в глаза. А знаете, они уже присваивают друг другу титулы! Сумасшествие, ей?богу… Понавыкапывали генеалогических древ, коих ни проверить, ни подтвердить. Боже, да что осталось в них от прежнего величия, кроме сомнительной толики древней крови!.. Благородство, честь, интеллект? Не смешите! Они полагают, будто дворянство узаконит их право на сытую жизнь, на ежедневные гульбища, на этих красоток, наконец,- а как насчет обязанностей, обременявших прежних дворян?
— Ну да, «есть такая профессия: родину защищать»! — поддакнул Вадим.- Заодно и управлять ею, верно? Ответственность громадная, спору нет, но вот спрашивать было некому. Правда, потом, когда вопросов скопилось выше головы, все же спросили — да так, что сами не обрадовались.
— Именно: стало лишь хуже! Раскочегарили машину смертей, а спрашивателей — под корень. Чем не решение проблемы? Загубили генофонд, выбили лучших. А «паровоз вперед летит», но они на нем не машинисты, даже не пассажиры — так, декорация.