Корни у Храма оказались чудовищно глубокими, даже с учетом его немалых надземных габаритов. К тому же расходились они куда шире правительского Дворца — возможно, до самой Срединной Стены, подпирая Центр мощным слоем подвалов. Вадим словно бы ощущал эти километры подвальных помещений, в большинстве пустующих, однако вполне готовых к заселению. Теперь стало ясно, почему прикрыли метро: вовсе не из экономии, как принято считать, а чтоб не мешало здешнему строительству.
Зато прочее туманилось еще больше. Прежде всего изумляли размах подземной стройки и ее темпы. Как можно наворочать столь много и быстро, да еще втихаря,- не привлекая толпы работяг и спецов, не напрягая все силы Крепости, не бросая в прорыв массы, вдохновленные эпохальной задачей? «Вороны» просто не успели бы натаскать сюда столько народу, а если б успели, произвели бы в городе такие опустошения!.. И машин требовалось сотни, и материалов не по нынешней бедности. Тогда кто же здесь порезвился?
Впрочем, можно пойти по нестандартному пути и предположить, что тут не происходило стройки в обычном ее понимании. А значит, не требовались ни дефицитные в губернии тоннелепроходцы с громоздкой техникой, ни тысячи тонн камней, доставленных издалека и предварительно обработанных.
А значит, не требовались ни дефицитные в губернии тоннелепроходцы с громоздкой техникой, ни тысячи тонн камней, доставленных издалека и предварительно обработанных. А просто всплыло в Крепости очередное изобретение, наипоследнее чудо технической мысли. И вполне банальный грунт принялись сдавливать в прочную массу — скажем, нацеленными силовыми полями — или переплавлять в подобие пластика и заливать в формы, сотворенные из тех же полей. Почему нет? Это многое бы объяснило — кроме разве самого превращения земли в Подземелье… Такой пустяк!
Подстраховывая Эву, Вадим скользил вплотную к стене, испещренной заклинаниями, и постепенно приноравливался к стуже — словно эти зловещие знаки индуцировали поверх его кожи защитное поле, непроницаемое для чужой Силы. Зато его настороженное мысле?облако расплывалось по окрестностям все шире, уже ощущая на периферии сгустки ледянящей тьмы, очень похожие на активизированных Хищников,- примерно с десяток. Наверняка Эва тоже их чувствовала, однако тормозить не пыталась, продолжая струиться по лабиринту с той же прытью. На всякий случай Вадим окружил отрядец куполом, отражавшим чужие взгляды,- все же спокойней.
Ближе к выходу опять начались сюрпризы. Сперва появились голографические миражи, усиленные стерео?звучанием, даже запахами, чтобы обмануть не только землянина, но и остронюхого огра, буде тот сюда забредет. Затем к надоевшим страшилкам стали подмешиваться колдовские ухищрения, добавляя им убедительности. Огонь опалял кожу, как настоящий, а выскочивший из берлоги ящер вполне мог подмять — и выясняй потом, было ли это гравитационным вывертом или гранитной плитой.
И вдруг, очередной раз повернув за угол, коридор кончился, упершись в тупик. В его глубине Вадим разобрал очертания овальной дверцы, служившей выходом из лабиринта — наверное, не единственным. Конечно, она оказалась запертой. Однако в магической вязи обнаружилась и крохотная, маскированная под пятно скважина, указывавшая на место, где помещался замок.
Хмыкнув, Эва накрыла замок ладонью, чуть шевельнула пальцами — и дверь открылась. За ней оказалась темнота — чем дальше, тем непроглядней,- но ведьма двигалась сквозь нее с прежней уверенностью. Пока глаза не привыкли, Вадиму не оставалось иного, как следовать за Эвой, держась за ее плечо. Второй рукой он направлял за собой Киру, на диво податливую. Судя по времени, они миновали длинный коридор, затем снова уперлись в дверь. Но эту отпирать не пришлось — она сама скользнула в сторону, лишь только Эва приблизилась. И троица снова вступила в сумерки, почти столь же густые, как в лабиринте. Правда, выглядело это место иначе.
Оно оказалось круглым залом довольно угрюмого вида. Сводчатый потолок едва освещался багровыми лампами, тлеющими на полу. А тот состоял из дюжины радиальных дорожек, разделенных каменными провалами, в большинстве обитаемыми.
Вот и отыскались сгинувшие серки! Стреноженные, в жестких намордниках и шипастых ошейниках, со скрученными за спиной руками, они были посажены на короткие цепи и помещены в тесные клетушки. Между ними, по верхушкам толстенных стенок, прохаживались красотки, будто сошедшие с порноплакатов, но наделенные нездешней Силой,- в лакированных сапогах до середины бедер и высоких фуражках. Походили они друг на друга, словно слепки с одного оригинала, нервируя зрителей прыгающими грудями и налитыми ягодицами, вздрагивающими на каждом шаге. Почти все прочее скрывалось под черной блестящей кожей, туго обтянувшей пышную плоть. В руках искусительниц шипели и извивались огненные хлысты, и любое поползновение на их прелести пресекалось жестоким ударом, исторгавшим у серка болезненный рев.
Наверное, голозадым красоткам имелось за что мстить: редкая женщина не испытала насилия,- но затем?то серков пустят на улицы! И уж там они сами сделаются Мстителями, лишь завидя припозднившуюся девицу,- и полетят во все стороны кровавые клочья!.
. Замкнутый круг.
А в самом центре, на недоступном возвышении, восседала величественная мадам в одной короне, но обвешанная украшениями, точно рождественская елка, и покрикивала на прислужниц, дирижируя действом. Иногда даже указывала ухоженным перстом, а то и ножкой, повелевая наддать,- чтобы не давать грешникам ни мига передышки, чтобы кропотливо и умело довести их до верхнего градуса бешенства, чтобы вожделение обратить в ярость, а страсть — в Голод. И сами стервы будто купались в волнах боли, истекавших от пленников.