Но его оптимизма хватило ненадолго. Завершив трапезу обильными возлияниями, благо медовухи вытребовал тройную порцию, Тигрий размяк и мало?помалу съехал на жалобы, тоже скопившиеся в изобилии.
— Бог мои,- восклицал он,- это какой?то театр абсурда!.
. Представляешь, моя дурища?редактор не поленилась перелопатить пьесу, изорвав текст в такие клочья, что потерялся всякий смысл. Переврала каждое предложение — за исключением тех, какие выбросила вовсе. Затем присандалила свою концовку, заменила название и приносит ко мне с идиотской фразой: «Посмотри, по?моему, стало лучше!» — при этом сияет, как майская роза, и заглядывает в глаза, напрашиваясь на похвалу. Ты понимаешь, она ведь искренне — искренне! — полагает, что лучше автора знает, чего тот хотел сказать. И что именно она тут последняя инстанция!
— А разве нет? — спросил Вадим.- Правда, над ней еще главред, за ним Режиссер,- но, полагаю, с тобой благополучно разделаются и без них.
— Но как же так! — возмутился Тигрий, едва не плача.- Они ведь сами позвали!
— Знаешь, какой самый надежный способ прикончить оппозицию? — сказал Вадим.- Самому возглавить ее!.. Чего ты ждал тут? Трепетного отношения к авторам, благоговения перед творцами? А с какой, позволь узнать, стати?
— Предлагаешь «расслабиться и ловить кайф»? — уныло спросил литератор.- Таких здесь хватает и без меня — да почти все! Им?то плевать, что вытворяют с их порождениями.
— Может быть, они правы?
— Кто? — не понял Тигрий.- Здешние насильники или жертвы?
— Те и другие. Может, твои искания публике до лампочки, а нужны ей лишь выжимки, переваренные железными желудками редакторов,- прочее они отрыгнут? Может, в этом и есть «сермяжная правда»?
— Иди ты! — испуганно сказал Тигрий.- Тогда я повешусь.
— Не кокетничай, родной,- ты отлично знал, под кого ложишься! И если станешь отдаваться с брезгливой миной, суть не изменится. Разве не ясно, что Студии плевать на «рукописи», а покупалось именно «вдохновение»? Наверно, им сгодятся ваши сюжеты, потому как собственных не хватает,- но уж никак не идеи! А нюх на крамолу у студийцев отменный: за последние годы они так насобачились отделять плевелы от зерен, что лучше не пытаться пронести мимо них «высокое, доброе» — заглотнут с потрохами. Я даже подозреваю, что их специально превратили в наркоманов от культуры — как тех собачек, которых используют на поиске отравы.
— Представляешь, до чего додумались,- ввернул Тигрий.- Опусы творцов отбраковывают сами творцы! Они будто специально нас стравливают. И было б из?за чего напрягаться — восьмой разряд, подумаешь!.. У здешних шутов — комедиантов гребаных, менестрелей задрипанных — и то выше. Жаль, я ряшкой не вышел, а то бы тоже чего?нибудь спел. Или сплясал.
— Танец живота,- поддакнул Вадим, вспомнив вчерашний концерт.- Для фильма ужасов.
— У?у, Конан! — обиделся Тигрий, затем утробно гыкнул — видно, представил картинку.- А знаешь… только между нами, ладно?.. для избранной публики тут устраивают гладиаторские бои — настоящие, не какую?то пошлую имитацию в духе «Warriors of the ring». Вот кого откармливают — на убой! Не хочешь попробовать?
— «Комиссарского тела»? — Вадим усмехнулся.- Ты забыл: я даже рыбалку не жалую,- где уж мне в людоеды!..
— На худой конец, можно схлестнуться со львом.
— А эта задачка как раз по тебе. Представляешь объяву: «Матч века — Тигрий против льва!»
— Щас! — хмыкнул творец,- Только сперва к стоматологу сгоняю, а то пломба расшаталась…
Еще раз смотавшись к раздаче, толстячок вернулся с новой порцией медовухи, выцарапанной не без скандала, и снова приложился. После чего беднягу совсем развезло, и, пока он не вздумал добавить снова, Вадим вывел его из кормушки, придерживая за плечо.
После чего беднягу совсем развезло, и, пока он не вздумал добавить снова, Вадим вывел его из кормушки, придерживая за плечо.
— Ну да, конечно! — продолжал плакаться Тигриц, придвигаясь к Вадиму и дыша в лицо сложными ароматами.- Ты вот сильный, тебе хорошо!.. А что делать нам, слабым? Как жить?то, а?
Брезгливо Вадим отодвигался, разрывая дистанцию, но пьяненький творец этого не замечал и гнал его дальше, пока не припер к стене. Тогда Вадиму пришлось, наплевав на приличия, остановить напористого плакальщика рукой. Тот все говорил, давясь и всхлипывая, будто хотел разом выплеснуть накопившиеся обиды, а Вадим с тоской гадал, валяет ли Тигрий сейчас дурака или на самом деле съехал в идиотизм?
Наконец они расстались: Тигрий вдруг заспешил по неотложному делу, а может, смекнул, даже сквозь алкогольный туман, что наговорил лишку.
Чуть погодя Вадим увидел творца веселым и бодрым, усилием воли загнавшим опьянение в глубь сальных глазок. Одной рукой он поддерживал щебечущую малышку из массовки, а другой прижимал к груди бутыль с медовухой, добытую невесть где. И направлялся, скорее всего, в свой кабинет — будто бы для прослушивания.
За подобные выходки Тигрию и раньше частенько «надраивали рубильник», а он потом приставал ко всем с нудными расспросами: что он, собственно, натворил такого, если проснулся с разбитой харей? Как же, наверно, увлекательно налетать на одни грабли с тем же щенячьим энтузиазмом!..