— Ты о чем?
Подвинув кресло, девушка дотянулась длинными ногами до воды, легонько пошлепала по ней подошвами, явственно млея от удовольствия. Как подходила ее нагота под эту мебель, под всю обстановку!.. Будто и саму Леду присмотрели в тех же каталогах.
— О рационализме,- ответил Вадим, заготавливая бутерброды.- Он проступает сквозь прежнюю бестолковость, как богомол сквозь личинку. («Почему богомол?» — удивился сам.) Никакой помпезности, показухи — ни перед другими, ни перед собой. Любая роскошь обоснована, во всех расходах виден смысл… Интересно, как удалось организовать столь безупречную отчетность? До сих пор она существовала лишь в утопиях.
— За это стоит выпить,- со смешком напомнила девушка.
— А, ну да! — спохватился Вадим. Откупорив бутыль, он разлил вино по бокалам, придвинул к Леде блюдо с разномастными бутербродами и провозгласил: — За взаимопонимание!
На его вкус, вино оказалось излишне крепким и чересчур терпким. Зато фрукты — выше похвал, будто сейчас из сада. Наесться ананасами до отвала, господи!.. Так и погибают мечты.
— Это все, что ты ждешь от меня? — спросила гостья, бесстрашно вгрызаясь в Вадимовы заготовки.- А не лучше — за взаимодополнение? Видишь, как замечательно мы дополняем друг друга за столом!
Тост показался ему двусмысленным, и вряд ли сама Леда этого не понимала — она уже продемонстрировала, как умеет играть словами.
Молча Вадим наполнил бокалы снова, хотя и после первого у него закружилась голова. Странно: обычно алкоголь не оказывал на Вадима такого действия, сразу же отторгаясь организмом. Впрочем, вряд ли Вадим менее выдержан, чем вино,- как?нибудь совладает!
— Ты слишком наблюдателен для певца,- добавила девушка, продолжая целеустремленно, но и с удовольствием насыщаться, поочередно пробуя разные сочетания слоев.- Слишком рассудителен.
— Скажи еще: слишком здоров! — фыркнул он.- Просто я любопытен.
— И что, других причин нет?
— Как говорил мой знакомый, «вопросы задаю я»,- рассмеялся Вадим.- Или предлагаешь, как в раздевании, установить очередность?
— А почему лишь в вопросах?
Леда наконец продегустировала все бутерброды вновь откинулась в кресле, теперь смакуя вино маленькими глотками. Кажется, она понимала толк в радостях жизни. И умела радовать собою других. В косых лучах предзакатного «солнца» ее холеное тело отливало бронзой, как и тяжелые локоны, рассыпавшиеся вокруг головы. Зато нежный пушок на лобке, стриженный по последней моде, пламенел чистым золотом. А на сочных губах застыла улыбка, больше похожая на поцелуй. Как же хотелось до нее дотронуться!.. «Can I touch you here?»
— Вот тебе на! — с опозданием удивился Вадим, все?таки засмотревшись снова.- А в чем еще?
— Разве ты не хочешь узнать меня лучше?
— И что?
— Предлагаю игру,- сказала девушка.- Ты ведь любишь играть?
— С чего ты взяла?
— Суть игры в следующем,- продолжала она, будто не расслышав.- Каждый из нас делает по одному ходу, проверяя партнера на прочность, а тот сему не препятствует. Помнишь старую детскую команду: «замри»?
— Впавших в детство стариков? Еще и полицейские кричат: «Freez!»
— Я ж не сказала: «старческую»,- усмехнулась Леда.- Ну, не виляй!
С беспокойством Вадим посмотрел на «солнце», сползавшее все ниже.
Похоже, его «заход» должен совпасть с реальным, хотя спускалось оно куда круче, словно бы в южных широтах. Значит, и сумерки не затянутся надолго. Как там у Гойи: «Сон разума рождает чудовищ»? Что ж, придется не спать.
— Надеюсь, обойдемся без садизма? — на всякий случай спросил он.
Леда рассмеялась, снимая с себя последнее: очки. До сих пор Вадим доверял честной наготе, но сейчас она вызывала в нем настороженность. Хорошо, между нами нет преград. Что дальше?
— Боли не будет, гарантирую,- пообещала девушка.- Ты наелся? Тогда пошли в воду.- И через загруженный столик протянула ему руку.
— Это твой первый ход? — спросил Вадим, принимая прохладные пальцы.- А как насчет ограничительных буйков?
— Это разминка, дурачок!
Сорвавшись с подушек, девушка потянула его за собой. Пробежав пару шагов, они упали в воду, и та не разочаровала Вадима: свежайшая, горькая, плотная — как в океане. Как собственная его кровь, зародившаяся в океанских глубинах.
Впрочем, почти сразу пловцы уперлись в невидимую стену, напомнившую про обман.
— Каков певец, а? — смеялась Леда, обхватив Вадима за шею и елозя бедрами по его бокам.- Тебя из каких глыб высекали — из гранитных? Боже, хоть один мужик среди этих худосочных!..
Наконец он смог ощутить ее руками, шеей, корпусом, и от этих касаний, неожиданно щедрых, по всей коже забегали мурашки, быстро стекаясь к низу живота. Этого не хватало!
— Поаккуратней нельзя? — проворчал Вадим.- Все ж я не лебедь.
— Но я не умею плавать, правда!.. Научишь меня?
— Если не задушишь.
Странно, однако девушка менялась — неуловимо, шажок за шажком. Причем не только внешне. И «солнце» уже опускалось за «горизонт», посылая по «морской» глади прощальную дорожку. Взамен ему на «небесном своде» проступала «луна», тоже рассыпая по «морю» блестки. И сама вода наполнялась свечением «водорослей», становясь словно бы теплей — по контрасту с остывающим воздухом.