«Кое-что прояснилось, — наконец сообщил он. — Время исполнения первого прогноза — трое суток. Как раз тогда у кресла исчерпается ресурс хода. Это ты коня потеряешь…»
«Хорошо. А второй? У второго что?»
«Тут время немногим меньше: пятьдесят восемь часов. Карта показывает, что как раз в том районе проходит трасса лайнера «Москва-Кассиопея».
…О «Москве-Кассиопее» Велька слышал. Маршрут корабля продумывался так, чтобы показать туристам все красоты Лувра. По цене билета… Скажем так: слетать на Землю немного дешевле.
«Может, рванем? — предложил кресильон с надеждой. — Представляешь: отличница, мастер спорта по художественной гимнастике сидит в шезлонге с биноклем. Мечтает увидеть стаю корсарок или морского зубра. А тут мы! «Человек за бортом», шлюпки, спасательные круги… Пока выяснится, что у вас родственные души. Ну, а дальше…»
— Заткнись. — Велька не заметил, как заговорил вслух. — Дура какая-то с килограммовым чупа-чупсом!
И покраснел. Причиной тому была мысль… даже не мысль, а так — ее и кресильону не уловить, — будто выбрав этот путь, он предаст Таю.
Далась она ему… Задавака рыжая.
«Значит, остается третий прогноз, — философски заметил кресильон. — Время исполнения — шесть часов. Готов ли ты погубить вселенную?»
«Жми давай. — Велька отвечал нарочно грубо, пряча страх. — У тебя микросхемы закоротило, вот и все».
«Это вряд ли. Но как скажешь».
Кресло ожило и, набирая скорость, поплыло в глубь океана. Туда, где на горизонте горела безумная звезда.
Глава 27
БРЕМЯ СУПЕРРАЗУМА
Шесть часов пути по океану вконец измотали мальчишку. Путеводная звезда, так манившая его, оказалась старинным маяком.
О маяке Велька когда-то читал, но ничего конкретного. Так, легенда из времен освоения Лувра, времен, когда о паутицах никто слыхом не слыхивал, а Шатон только-только собирались строить.
Бросив кресло в приливной зоне и вытащив кресильон, мальчишка заковылял на пляж. Что там маяк, что приключения! Сил хватило лишь на то, чтобы завернуться в одеяло и уснуть.
Проснулся он от того, что кто-то нюхал его пятку. Спросонья дернув ногой, Велька сел, чтобы тут же подскочить с воплем ужаса. Из-под одеяла с яростным стрекотом вылетел красно-черный шар.
Крабик-мизантроп.
Мальчишка схватился за пистолет. После третьего выстрела по берегу закувыркались обломки панциря. Сам крабик немного подумал и осел перезрелым мухомором.
— Вот дрянь какая… Чуть не описался.
Велька попытался встать. Щиколотку рвануло болью. Ощущение, будто за ночь на пятке выросли зубы, и все почему-то больные. Осторожно повернув ногу, мальчишка уселся в позе спартанского мальчика, вытаскивающего занозу.
Ой, мамочки! Подошву на кроссовке во время катапультирования сорвало с ноги. Чуть левее — отрубило бы ногу на фиг. Повезло, ничего не скажешь… За ночь ушибленное место распухло и расцвело всеми цветами радуги.
Хуже другое. Синяк пересекала сеть тонких надрезов. Из них торчали едва заметные ниточки паутины. С каждым мигом жар опухоли таял, сменяясь онемением.
«Что это?» — удивился кресильон.
— Это?.. Это меня крабы окольцевали. — Велька облизнул пересохшие губы.
Только сейчас до него дошло, что вокруг пустыня. Океан на сотни километров — кто знает, куда неслась «Вьюга», путая следы? Передатчика нет, маяк заброшен…
«Спокойно! Без психежа! — Велька и сам не понял, чья это была мысль — его или кресильона. — Рассказывай по порядку. Ну?»
Значит, все-таки кресильон. Ну и хорошо. Когда один, и не захочешь — запаникуешь, а вместе все веселее.
«Это крабики-мизантропы, местная фауна. Поодиночке они неопасны. Но иногда что-то на них находит, и они объединяются в охотничьи колонии. Тот, которого мы встретили, разведчик. Скоро появятся и другие».
«А паутина?»
«Это слюна. Яд. Они так жертву обездвиживают, чтобы не трепыхалась. — (Велька попытался встать, но нога онемела, словно пенопластовая коробка.) — В общем, отсюда надо убираться. Скоро появятся бойцы».
Рассказывая все это, Велька не переставая действовал. Достал из НЗ универсальный нож, отхватил кусок одеяла. В прошлом году капитан Свяга гонял берсалъеров как проклятых. Каждый месяц — тренинги выживания. Каждые полгода — маршбросок через перевал. Правда, выживание на Креси отличается от Луврского — примерно как горы отличаются от океана.
Перевязав разодранную стопу; Велька заковылял к трупику. Нож он так из руки не выпустил.
«А это зачем?» — поинтересовался кресильон.
«Надо отправить разведчика назад. Колония ищет его. Если положить краба на кресло и запустить в океан, может, и удастся отсидеться. Он для них что-то вроде маяка».
Вот только легко сказать «отправить»… Пока Велька спал, начался отлив. Вода хорошо если по колено. А кресло застряло в мокром песке, да и поди вытащи его — почти полтораста кило!
Брести обратно? Куда? До маяка топать и топать, да и мизантропы его везде отыщут. Голодные крабы на мясо чуткие.
Голодные крабы на мясо чуткие. Разнести разведчика в клочья из пистолета? Может, и помогло бы, окажись под рукой плазмоган. Тут ведь жечь надо. Потому что даже Академия наук до сих пор не знает, какой орган у крабиков отвечает за телепатию.
«Вот только без паники! Безвыходных ситуаций не бывает».