— Да-да, — рассеянно кивал де Толль.
А?! Нашли девочку, говорю! А они…
— Да-да, — рассеянно кивал де Толль.
«Ван Гог? — крутилось в голове. — Импрессионизм? Какой же у нее пароль? Может быть, но не то… Тут любимое слово нужно. Ангела я пробовал… «Девочка с персиками»?»
А медбрат все не мог успокоиться:
— Ишь, девочку нашли… А вы кто ей будете? Сын?
Де Толль замедлил шаг:
— В смысле?
— Извините… Мне вас как родственника представили. Вот я и…
Видимо, существует какой-то чиновничий рефлекс, помогающий в непредвиденных ситуациях. Не успев даже задуматься, де Толль ответил:
— Да нет. Племянник я ей.
— А! Племяша… Ну, входите, племяша. — Он посторонился, пропуская инспектора в палату. — Только пять минут, не больше! Тут режим такой, что… — он сжал пальцы в кулак, — ух, режим! Для вас исключение сделали. Важная персона договаривалась.
Лишь сейчас де Толль заметил, что глаза у медбрата мутные, слякотные, словно половинки лимона в позавчерашнем чае. «Ну, и сила у этих прэта… — подумал он с уважением, — небось полбольницы загипнотизировали». И вновь заскользил по накатанной колее: «Анимэшный жанр какой-нибудь?.. Хентай?..»
Палату уютно согревал солнечный свет. Аппаратура пряталась в стенных панелях. Пели птицы, ветерок колыхал пшеничные колосья, склонявшиеся к одеялу больной. Досадуя, что не спросил, что с Катей, де Толль двинулся к кровати.
Еще издали стали заметны разметавшиеся по подушке светлые волосы. Кольнуло беспокойство: он помнил, что девушка была брюнеткой.
Лишь подойдя ближе, инспектор понял, что не ошибся.
С подушки на инспектора смотрело покрытое морщинами лицо.
Шестидесятилетнего де Толля действительно можно было принять за Катиного сына.
— Кто вы? — Женщина с любопытством глянула на де Толля. — Вот так сюрприз! Инспектор, вы?! А я как раз детство вспоминала. Помните, как мы шпионку ловили? — И она рассмеялась старческим слабым смехом: — Поразительно! А вы и не изменились совсем. Как такое может быть?!
Владислав Борисович уселся на краешек кровати:
— Очень просто, Екатерина Анатольевна. Я вам снюсь.
— То-то я думаю: не бывает таких чудес. Уж кого ждала: Ярослава, детей, внуков… но чтоб вы — ни в какие ворота! И знаете, что чудно: вас я хорошо помню. Как жизнь прожила — нет, что-то лучше видится, что-то хуже, что-то совсем в тумане, — а вы у меня отпечатались ясно. И шпионка эта, асурка — вот как сейчас вижу… Совсем старая стала…
От резкого движения Катина пижама распахнулась, открывая маленькое пятнышко под ключицей.
О таких пятнышках де Толль слышал. Именно об этом говорил ему Велька — там, на вокзале. Есть такое асурское тайное знание — удар отсроченной жизни. Ниндзя дремучего средневековья владели чем-то подобным. Несильно ткнув пальцем, они могли убить человека — сразу или отсрочив смерть на несколько дней.
Асуры умеют больше. Обученный титан способен убить человека, превратить в нежить или подарить фальшивую жизнь, неотличимую от настоящей.
Перехватив взгляд инспектора, старуха запахнула воротник.
— Ожог вот посадила… — пробормотала она.
— А как?.. Когда?.. Ничего не помню… Память, память… — Глаза ее оживились. — А знаете, эта сумасшедшая меня чуть не уходила тогда! Если бы не Яри, кто знает, как бы обернулось.
— Да? А как Яри поживает?
— Да как поживает… Кашляет, пыхтит, генерал мой. А все бодрится, пыжится… Как зима, так моржевать. — Катя улыбнулась. — За мемуары недавно принялся.
Де Толль ощутил себя свечой меж двух зеркал. Бесконечные коридоры справа и слева… Иная жизнь, иная реальность коснулась его, срывая заскорузлую корку, в которую он сам себя заковал, спасаясь от сердечной боли.
— А рисовать я совсем забросила… Я ведь флэшку тогда потеряла — с картинами-то. Ох, ревела! Ярика извела, полицию на ноги подняла.
— Вот эту? — Де Толль вытащил из кармана крохотный розовый прямоугольничек.
— Надо же! — обрадовалась старуха. — Нашлась моя хорошая! — Потянулась к флэшке скрюченными пальцами, но тут же отдернула руку. — Знаете, — виновато пояснила она, — лучше оставьте ее у себя. Если вы мне снитесь, то ничего передать не сможете. Ведь правда? А так — это словно знак, что вы меня еще не раз навестите.
— Да, Катя. Конечно…
— Там еще пароль должен быть, — вспомнила старуха. Ее лицо затуманилось. — Как же… Хаул?.. Хил? Нет, Хоул! Точно, Хоул. Помните, мультик был?.. Хотела внукам показать, так не нашла нигде. А когда-то знала его наизусть. Ох и ревела! Про девочку мультик, которую колдунья в старуху превратила. А Софи выбралась… молодец Софи…
Катины слова звучали все медленнее. Глаза ее сделались сонными, веки закрылись.
— Спасибо, что пришли, милый друг, — засыпая, пробормотала она. — Все не так грустно старухе… да и… вот странно: засыпаю во сне… Прощайте, инспектор!
— Прощайте.
Де Толль поправил Катино одеяло и торопливым шагом вышел из палаты. Исчезновения его никто не заметил, лишь медбрат глянул настороженно. Наморщил лоб, припоминая: кто бы это мог быть?.. А потом махнул рукой: проходите.
Спустившись в кафе, де Толль уселся за столик у компьютера. Заказал чашку кофе и пирожное «Паутичье молоко». Когда компьютер опознал флэшку и запросил пароль, набрал слово «HOWL».