Глава 10
ВЕРСАЛЬСКИЙ ПРИНЦ
Собирались в спешке.
На ходу скидывая платье, Лисенок убежала за кулисы. Ириней предполагал, что Лисенкин «дружок» — это юный прэта, голодный дух. Во всех пяти доминионах прэта считаются самыми терпимыми к чужакам. Их молодежь способна жить в симбиозе с представителями других рас. Да, это считается неприличным, но все же не возбраняется.
«В жизни надо испытать все» — вот девиз прэта.
Танечка загрузила на платформу клетки с уродцами. Пьяче настраивал канал передачи данных, чтобы транслировать нужные декорации прямиком на арену и не тащить их через весь дворец. Появилась Лисенок — румяная, пышущая здоровьем. За кулисами она успела переодеться в наряд Коломбины. Старое платье ей было тесно: «дружок» делал девушку чуть толще, а в таких делах «чуть» значит многое.
— Ириней, — крикнула она, — выходи! Не вздумай бежать.
— И в мыслях не было, сударыня.
Плазменный водопад, отделяющий камеру от репетиционного зала, погас. Ириней спрыгнул на пол, с наслаждением выпрямляя спину.
— Держись за меня, Север.
Лисенкина рука удлинилась, обнимая узника. В объятии этом не было и намека на эротизм, но лицо Пьяче напряглось. Ириней давно подозревал, что актер также неравнодушен к своей напарнице. Вместе они отправились на главную арену.
Карлицы госпожи Волопегеи (в просторечии «лолитки») толпились в закулисье, хихикая и злословя вовсю. Иринею они напоминали заросли потрепанных, отцветших одуванчиков на свалке. Шуршание балетных пачек, запах пота и крепких старческих духов. Вели себя «лолитки» пристойно: не визжали, заколками не тыкались. Трещали, правда, много, но с этим ничего не поделаешь.
— Ириней, — Танечка потянула узника за рукав, — над чем они смеются? Я слушаю, слушаю и не понимаю.
— Ириней, — Танечка потянула узника за рукав, — над чем они смеются? Я слушаю, слушаю и не понимаю. У меня что, чувства юмора нет?
Ириней с грустью улыбнулся. Жить бы ей сейчас на Кавае… Болтать со сверстниками, гулять по кавайским горам в поисках веселых и совсем не страшных приключений. На аквапланах носиться над морем — чтоб знамя Порко Россо над головой, чтоб сражаться с невсамделишными пиратами без сожаления и пощады.
— Это Версаль, Танечка. Не слушай балаболок, вот и все.
Он покосился на Лисенка. В симбиозе с прэта девушка становилась чувствительнее и умнее, вырываясь из кавайской беззаботности. Анекдоты «лолиток» она понимала хорошо и оттого страдала.
— Скажи, Ириней, — продолжала Танечка, — а там… у клетки… Ты хотел меня убить?
— Нет, всего лишь добыть ключ. Мне бежать надо, понимаешь? Кинкарран должен быть разрушен.
— Кинкарран? — Танечкин лоб собрался складками. Не сразу она вспомнила, что так называется столица кинкаров. — Я бы тебя отпустила, честно. Только вот Джиакомо боюсь…
— А кто его не боится? — добавила Лисенок. — Сегодня финальный королевский показ, а это значит, что кто-то из нас умрет. Я знаю все номера Джиакомо. На всякий случай попрощаемся.
Щель занавеса вспыхнула золотым. Взревели валторны и синтезаторы; лолитки, радостно гомоня, придвинулись к щели. Они оттеснили Марио, выпихнули бы и Севера с кавайками, если бы не Лисенок.
— А ну умолкли! — прикрикнула на них кавайка. — Заколки спрятать! Увижу, где блеснет, разбираться не стану. Будете танец маленьких пингвинят танцевать.
Лолитки притихли и расступились. Север выглянул в щель занавеса. Место ему досталось козырное. Отсюда можно было разглядеть все: и декорации на арене (обломанные колонны, хитросплетения движущихся тротуаров, радужные зонтики шапито), и выстроившихся рядами клоунов, и — самое главное — скучающих в ложе зрителей.
В центре сидел сам Людовик XI — скучный мешковатый человечек с прилизанными волосами и совиным лицом. На груди его поблескивала цепь из иридиево-платинового сплава. Говаривали, что она выплавлена из эталона веса, хранившегося когда-то в Парижской палате мер и весов. Ириней знал, что это неправда: цепь была фальшивая, такая же фальшивая, как и звание Короля Солнца, будто бы купленное у землян за три планетарных бюджета. Однако на уголовников Версаля цепь действовала безотказно.
По левую руку от Людовика сидел министр культуры — толстяк в расстегнутом на пузе военном кителе, с волосами, повязанными красным платком. Справа — пятнадцатилетний принц Даниэль. Тоненький, светловолосый, он словно выцвел под искусственным светом ламп. Ниже располагались соискатели-комедианты — Джиакомо, Мак-Лоун и госпожа Волопегея.
— Ну, хорошо, — благодушно пробасил король. — Воспитанниц твоих, госпожа Be… Во…
— Волопегея, сир.
— Да, спасибо. Воспитанниц мы видели. К сожалению, они не пойдут.
— Отчего же, сир?
— Да так, госпожа Во… Вонг? — Король вопросительно посмотрел на советника.
Тот помотал головой.
— Жаль, что не Вонг… — Король нахмурился. — Дело в том, что балетная пачка до щиколоток — это не до колен и не до задницы.
А у нас парень растет. Что ему на твоих перечниц глаза пялить?
— Но ритуальные танцы… Вы не понимаете… — Волопегея растерянно огляделась. — Сир, господа! Освоение всех фигур требует больше сорока лет! Мы призреваем наших крошек двенадцатилетними!