— Посиди, охолони… — пробормотал Владислав Борисович. И, обернувшись, закричал: — Яри! Ты где?!
— Здесь, Владислав Борисович! Держитесь!
Фургон сдал задом, едва не подмяв инспектора. В кабине сидел Яри — взъерошенный, перепуганный и одновременно ликующий.
— Ты! — задохнулся от возмущения де Толль. — Ты что там делаешь?!! Где Джончег?
Мальчишка повернул к инспектору румяное от волнения лицо:
— Я его кортиком пырнул!.. У меня кортик!.. Планарный!..
Туша Джончега распласталась на бетоне тухлой морской звездой. Из-за домов уже выбегали асуры — с гравимолотами, криосерпами, лазерными пилами.
Началось восстание желтых повязок.
На разбирательства времени не оставалось. Де Толль решительно сдвинул мальчишку в сторону, а сам плюхнулся на водительское сиденье.
— Все, дружок, твоя миссия окончена. Дальше веду я. Теперь нам понадобится вся удачливость, чтобы выкрутиться.
— Удачливость? — Мальчишка снял с шеи стальную цепочку. — Тогда возьмите. Вам нужнее.
— Что это?
— Амулет. На удачу. Знаете, как помогает?!
— А… — Инспектор рассеянно сунул амулет. В магию он не верил.
— Ничего, — продолжал Яри, — теперь нас спасут. Я полицию вызвал!
Глаза де Толля полезли на лоб:
— З-зачем?!! С ума сошел?
Менять что-то было поздно. Из-за крыш в облаке силовых полей поднимался челнок. Предупредительный залп плазменной пушки расплескался по стеклу фургона раздавленным шершнем. Защитный слой возмущенно зашипел, испаряясь.
Второй выстрел отсек волну асуров.
Де Толль выиграл несколько секунд, направив машину сквозь чадную асфальтовую пламину. Полицейский шаттл потерял машину из виду, но потом площадь накрыло белым сиянием и мотор заглох.
— Это не полиция, — отметил инспектор, глядя на зависший над площадью шаттл. — Это личная гвардия губернатора. Но как оперативно, черт возьми!
Двадцать минут спустя де Толль сидел в кабинете Валериана Гракховича Цезариани — луврского губернатора. Лицо овевало прохладой. После жары Виттенберга и позорной потасовки с асурами это пришлось очень кстати.
Губернатор устало горбился за бело-золотым столом. Острые «октавиановские» черты лица, впалые щеки, волосы, некогда завитые, а теперь свалявшиеся гипсовыми потеками. Не иначе бессонная ночь позади. За спиной губернатора, в окружении Луврского штандарта и золотого знака доминионов, скучал бронзовый Лаперуз. Казалось, космический волк тянется, чтобы отвесить губернатору подзатыльник.
— Так-так, — нараспев начал Валериан Гракхович, — и что у нас здесь? Посланник Фронтира. Ай-ай, как печально… Что скажете, Владислав Борисович?
Де Толль промолчал. Губернатор выдержал паузу, буравя гостя злым взглядом.
— В молчанку играть будем… — с недовольством продолжил он. — Вы, де Толль, невыносимо скучный человек.
— Вы, де Толль, невыносимо скучный человек. Такой богатый послужной список — и такая унылая жизнь. Сертификат мастера меча — и ни одного боя… А вот еще. Вы любите хвастаться тем, что назначались советником на Хаджаллах. Но не сообщаете, что длилось это всего сорок семь секунд, а потом секретарша исправила ошибку в документах.
— Вы неплохо знакомы с моей биографией.
— Еще бы, великолепнейший сударь мой! Мое маленькое хобби — знать все обо всех. Ап-па-па, какое чудное ощущение!
«Стихи пишет, — отчего-то решил де Толль. — Природного чувства ритма лишен, поэтому ударные слоги высчитывает по пальцам».
Отчего-то эта мысль принесла ему облегчение. Ничто так не греет душу, как чужие недостатки.
— А скажите, скучнейший Владислав Борисович, — продолжал губернатор, — отчего вы настолько неуживчивы? Люди на вас жалуются.
— Кто именно, позвольте спросить?
— Ну, не люди, погорячился я… Асуры. Асуры жалуются. Вот сейчас взять: напали на фургончик с реблягу-аши, оскорбили святыни народные… Было? Я вас спрашиваю: было такое?
— Было, — повинился де Толль.
— Ну, и кто из нас инспектор с большой дороги?
— Но позвольте заметить: все было не так. Я спросил у Яри, где можно найти настоящую асурскую пищу. Глупо, согласитесь, побывать на пограничной планете и не попробовать экзотики. А Джончег повел себя не по-деловому. Натравил на нас подручного с крионожом…
— …которого ваш парнишка оприходовал. Планарником.
— Не подручного. Джончега.
— Ах еще и Джончега? — обрадовался губернатор. — Ну, так вы сами, понимаете ли, Лаперуз своего пролива… Знаете, в чем ваша ошибка? Не туда, дражайший Владислав Борисович, усилия прилагаете. На Дачном, поди, арбузы цветут. Там весна. Вот о чем думать надо! А вы? Чем вам не угодила Майя?
— Какая Майя?
— Ах, оставьте… В первый же день донос накатали. Титанида подозрительная, то, се… Делать вам нечего. А потом что? Вы докопались до портала в Кассадовском училище, вам чем-то не понравились гравикабины, вы разворошили асурье гнездо. Зачем, ну зачем вы вызвали Шепетова в Кларовы Вары? Правды хотите? Что ж, я вам открою правду. Западный дом асуров поставляет через нас кинкарам глину для имплантов. Довольны, да?..
Де Толль машинально потрогал висящую на шее цепочку.
— Хорошие деньги, поди?
— Не жалуемся. Что деньги — глина… Кстати: понимание со стороны Фронтира пришлось бы нам очень кстати. Каламбур, понимаете?