— Тихо! — приказал Ивар. — Ничего не говори и следуй за мной!
Ингьяльд с некоторым трудом поднялся на ноги и, сонно лупая глазами, побрел за конунгом. В спины им летели зевки и приглушенные ругательства просыпающихся викингов. Когда обогнули камень, то Ивар просто отошел в сторону и сказал:
— Вот
Глаза эриля округлились, он поспешно зажал себе рот, сдерживая удивленное восклицание. Конь продолжал храпеть.
— Ты можешь одурманить его, чтобы он не сбежал, когда проснется? — требовательно поинтересовался Ивар.
Ингьяльд закивал так истово, что стало боязно за него: как бы излишне умная голова не отвалилась… Эриль отцепил с пояса короткий нож с рукоятью из кости и бесстрастно полоснул себя по левому запястью.
Ингьяльд закивал так истово, что стало боязно за него: как бы излишне умная голова не отвалилась… Эриль отцепил с пояса короткий нож с рукоятью из кости и бесстрастно полоснул себя по левому запястью. Кровь потекла лениво, тонкой темной струйкой.
Ивар проглотил все вопросы, замер неподвижно, держа меч наизготове. Вдруг пьяная коняка очнется в самый неподходящий момент? Тогда оружие может очень даже пригодиться.
Ингьяльд обмакнул в кровь пальцы правой руки и двумя легкими, скользящими шагами подкрался к спящему животному. Опустился на колени и уверенными, мягкими движениями принялся что?то рисовать на ритмично вздымающемся и оседающем крупе.
Руны вспыхивали багровым свечением, и, когда надпись из трех знаков была закончена, конь вздрогнул, дернул ушами, храп на мгновение прервался, а потом зазвучал уже по?новому, тихо и с присвистом.
— Все, теперь он ваш, — Ингьяльд поднялся на ноги, — ничего не будет соображать, пока надпись не сотрется. За это время нужно убраться отсюда как можно дальше.
— Ясное дело. — Ивар кивнул и повернулся к дружинникам, которые уже давно нетерпеливо сопели за спиной. — Связывать не надо, теперь не уйдет, но вот повод накиньте.
— Повезло, что и среди коней бывают пьяницы, — сказал Нерейд.
— Они бывают и среди богов, что говорить о животных? — Ивар только сейчас как следует разглядел плененного зверя. Грива и хвост его сверкали на солнце, словно их сплели из серебряных нитей, а шкура была темно?лиловой, будто утроба грозовой тучи. Но во всем облике горного коня отчетливо ощущалась какая?то странность, что?то несоразмерное…
— Больно маленький он, — заметил Кари. — Плюгавый.
Ивар пригляделся внимательнее и с трудом удержался от ругательств. Любитель хмельного не был жеребенком, но размерами уступал могучим жеребцам, которых видели вчера, раза в полтора.
— Ничего, — сказал он. — бабка насчет величины ничего не говорила. Ей нужен был горный конь — она его получит! А остальное — не наше дело.
— Да какой он конь? — усмехнулся Нерейд. — Так, горный конек… конек?горбунок!
Конек?Горбунок, которого Кари вел в поводу, бойко топал копытами, на привалах звучно хрупал травой, и только по тому, что он ни разу не нарушил молчания, да по мутным, словно затянутым пленкой глазам можно было догадаться, что с фиолетовым жеребчиком не все в порядке.
Руны на его боку продолжали гореть, но алый огонь все тускнел, и Ивар безжалостно гнал отряд, чтобы миг, когда он совсем погаснет, наступил как можно дальше от гор.
Они не шли, а почти бежали, останавливаясь лишь для краткого отдыха. Ночью привала не делали. Рассвет застал их уже за холмами, в лугах, тянущихся на юг, к молочной реке.
— Стойте! — выкрикнул Ингьяльд. — Руны сейчас перестанут действовать! Вяжите его!
— Намалюй их повторно! — предложил Эйрик.
— Эта действует только один раз! — Молодой эриль виновато опустил голову, щеки его заалели.
Пока Конька?Горбунка опутывали веревками, он стоял смирно, лишь беспокойно поводил глазами.
— В стороны! — приказал Ивар.
Некоторое время было слышно лишь шумное дыхание да то, как чешется Харек, а затем над степью прокатилось гневное ржание. Глаза Конька?Горбунка вспыхнули, он забился в путах, те затрещали, точно забор, о который решил почесаться матерый бык.
Нерейд поднял лук, стрела уверенно и спокойно лежала на тетиве, нацеленная точно в голову беснующемуся животному. Прочие воины тоже приготовили оружие. Если горный конь вырвется, то вряд ли откажет себе в удовольствии попробовать твердость копыт на тех, кто его пленил…
Но путы выдержали первый дикий натиск.
— И не пробуй вырываться, — глядя прямо в бешеные темные глаза, сказал Ивар. По морде Конька?Горбунка стекала пена, он еще пытался взбрыкнуть, ударить копытом, но было ясно, что это лишь пустая бравада. — Мы связали тебя крепко.
— Как вы посмели? — сквозь ржание и храп пробилась членораздельная речь.
— Нужда заставила, — картинно развел руками Ивар.
— А вот так, очень просто, — добавил Нерейд, бесшабашно ухмыляясь. — Что нам еще оставалось, если ты сам напился как последний дурак и отдался нам в руки?
Конек?Горбунок опустил голову, бока его тяжело вздымались, а хвост нервно вздрагивал. Когда поднял точеную морду, то в черных, будто два кусочка угля в глазах застыло отчаяние. — Что со мной будет?
Похоже было, что конь верно оценил обстановку. Поняв, что до родных гор далеко и сородичи не придут на помощь, что сбежать не удастся и что лучший вариант поведения — смириться.