— Двинемся дальше пешком. — В голосе Лычко не было радости, в желтых глазах проскальзывала едва уловимая тревога. — Через Лес…
— А сейчас мы где? — Нерейд недоуменно нахмурил рыжие брови, — В чистом поле, что ли?
— Все, что вы видели до сих пор, был не лес, а так перелески. — Русич поежился, — Теперь же, чтобы уйти из земель кривичей и срезать путь, нам придется пройти через Лес. Он старше многих гор, и среди его деревьев живут чудные и жуткие существа, которых не помнят в иных, соседних, землях.
— Веселенькое место, — буркнул Даг, — если уж водяные и лешие не жуткие и чудные!
— Это точно, — кивнул Лычко, — но другого пути нет. Если идти как хотели, то до стольного града тиверцев доберемся к осени, когда от него, может быть, одни головешки останутся.
— Ладно, — подытожил Ивар. — Тогда сворачиваем в твой Лес, да и дело с концом. Выступаем завтра. Нечего тут рассиживаться, вдруг кривичи уже новым князем обзавелись и прут сюда — хотят с нами дружиться…
— Позволь, конунг, сказать мне вису, — вмешался в Разговор Ингьяльд, который до сего момента сидел сосредоточенный, словно ворона, целящаяся нагадить прямо на голову устроившемуся под деревом путнику. — Даже две. Одну я посвящу славной битве, в которой нашли смерть многие достойные воины, а другую — Сигфреду, — тут голос эриля чуть заметно дрогнул, — который пирует теперь с эйнхериями.
— Говори, — кивнул Ивар.
И звучал так громко
Спор секир средь шкуры
Ликовал конь ведьмы
Спины невесты Хрофта.
Многих лишил жизни
Смелых вязов битвы
Слава не замедлит
Даритель света моря.
— Сложено неплохо, — сдержанно одобрил Ивар, снимая с пальца золотое кольцо, добытое некогда в Валланде. Скальда следует одарить, хотя в искусстве составлять стихи Ингьяльду еще далеко до учителя. — А чем ты восславишь Сигфреда?..
Не бежал от смерти
Тополь вьюги лезвий
Слышим крики Скегуль.
В меде великанов скальд
Найдет отраду — равных
Нет под сводом черепа Имира!
И вновь Большой Руке едва удалось соблюсти размеры, а кеннинги он использовал не особенно интересные. Но даже скверно сложенная виса в честь погибшего лучше, чем совсем ничего.
— И это неплохо, — приободрил конунг Ингьяльда, который, судя по румянцу, залившему его щеки, сам осознавал недостатки своего творения, — хотя, видит Браги, тебе еще нужно совершенствоваться!
Глухой к красотам поэзии Нерейд уже храпел, растянувшись возле самого костра, голова Дата склонилась еще ниже.
Ивар и сам ощущал, как рот раздирает зевота, тело наливается тяжестью.
— Ладно, спи, конунг, — сказал Эйрик, поднимаясь с места, — я сам расставлю стражу.
«Что бы я без него делал?» — успел подумать Ивар, прежде чем погрузиться в сон.
— Топоры готовьте, — Приказ Лычко звучал бы странно, если бы впереди не замаячили заросли, такие густые, что в них застряла бы и пчела, Ветви сплетались, будто стремились стать корзиной, и казалось, что впереди выросла стена из прутьев.
Ивар наклонил голову и помотал ею, вытряхивая из уха остатки воды. В сапог, судя по щекотке, заплыла маленькая рыбка, с одежды текло. Переправа через реку оказалась занятием довольно малоприятным.
— Луки держите наготове! — еще раз предупредил Лычко. Глаза его в лесном полумраке хищно светились. — Стреляйте в любую тень. В крайнем случае окажемся с дичью!
Викинги и тиверцы, вооруженные луками, дружно закивали. Взлетели тяжелые острые топоры, и в шорох, писк и прочие обыденные для леса звуки вплелся отчаянный стук и хищный хруст.
Ветви поддавались с неохотой, брызгали соком, но, даже почти срубленные, не желали ломаться. Они кое?как гнулись, когда их с усилием отводили, но тут же разгибались, стремясь угодить в лицо идущему позади. Густая и высокая трава цеплялась за сапоги. Первую сотню шагов прошли только к полудню. Дальше чаща поредела, но ненамного.
Ивар шагал в самом хвосте колонны, оглядывался на каждый шорох. Вздрогнул, увидев, как из пенька, оставшегося на месте срубленной только что елочки, выстрелил побег, потянулся вверх, словно тоненькое зеленое копье. В стороны полезли ветви с крохотными, как у новорожденного ежонка, иголочками. Еще дальше
распрямлялись сломанные ветви кустарника. Просека прорубленная дружинниками, затягивалась, словно след от удара мечом — на воде.
Кроны вверху смыкались плотно, не пуская вниз солнечный свет. В полумраке лица викингов казались мертвенно?зелеными, точно у нежити, воздух меж стволов лесных великанов колыхался густой, сырой и горячий, точно суп. Влага оседала на коже, смешивалась с потом.
Легко было поверить в то, что этому Лесу и вправду тысячи лет. Людей тут если и видели, то разве что в качестве еды. Из?за стволов на викингов глядели горящие злобой глаза, мелькали стремительные тени, издалека доносилось недоброе взревывание.
То у одного, то у другого лучника стрелы срывались с тетивы, исчезали в листве. Но ни у кого не хватало духу проверить, попали они в цель или нет. Продирались вперед, сбившись в тесную кучу: те, кто шагал впереди, орудовали топорами, прочие держали наготове оружие.
— Тут всегда так жутко? — спросил Ивар, ощущая, что его трясет, словно осину на ветру.
— Только на границе с остальным миром! — Волосы на затылке Лычко стояли дыбом, словно у почуявшего опасность зверя, но на лице читалось странное облегчение, почти восторг, — Глубже будет полегче…