— Не бойся, за нами наблюдают. — Лычко усмехнулся. — И если ты тронешь коня с места, то быстро об этом пожалеешь.
У шатра возник какой?то шум, к викингам двинулся высокий человек. Шлем его сверкал на солнце. Когда он приблизился, стало видно, что лицо его украшают рыжие усы, похожие на две морковки.
При виде Лычко глаза рыжеусого расширились, а губы раздвинулись в широкой ухмылке.
— Ты? Не может быть?
— Может, — ответил Лычко, — Что, Огнен, не ожидал увидеть?
— Давай ко мне в шатер, у меня там есть пара бочонков браги, — воевода махнул ручищей и облизнулся, — а в стольный град тут же отправим гонца!
— Опять брага. — Нерейд содрогнулся и тоскливо вздохнул. — Но уж лучше она, чем ничего!
Ивар безмолвно согласился со своим дружинником.
— Нерейд содрогнулся и тоскливо вздохнул. — Но уж лучше она, чем ничего!
Ивар безмолвно согласился со своим дружинником.
Ворота Пересечена были широко распахнуты, а охраняющие их стражи лениво дремали, укрывшись в тени. Солнце, решившее в последние летние дни излить на землю остатки тепла, старалось вовсю. Воздух дрожал от жары, а над дорогой поднималось пыльное марево.
— Чего это нас не встречают? — с обидой осведомился Нерейд. — Ну… там девушки с цветами… восторженная толпа.. Все такое!
— Ты думаешь, кто?то из горожан знает, что их спас именно ты? — Ивар усмехнулся.
— Наверное, нет, — Болтун покрутил головой, оглядывая стены и ворота, на которых еще сохранились следы штурма. — Да и йотун с ним! Мы ездили туда не ради славы и даже не ради золота…
Улицы города были тихи и пустынны. С них исчезло то тревожное ощущение, что висело над столицей тиверцев еще не так давно, когда полыхала безжалостная война со Степью. Все было мирно, словно в пустой таверне. Даже собаки брехали из?за заборов лениво, без души.
— Ага, а вот тут нас ждут! — ухмыльнулся Нерейд, когда из?за поворота объявился княжеский дворец. Ворота на двор были широко распахнуты, и от них к крыльцу тянулась дорожка из роскошных ковров. По сторонам ее стояли дружинники в полном вооружении.
— Мелочь, а приятно! — кивнул Ингьяльд.
Глава 20
ВОИНЫ ЧЕРНОБОГА
У ворот спешились, повели коней в поводу. Те ступали по коврам осторожно, фыркали. Копыта почти бесшумно топтали дорогую ткань, вбивали грязь в цветастые узоры.
С крыльца навстречу шагнул Бузислав, могучий, словно матерый медведь, в волосах его серебряными нитями блестела седина. За его спиной топтались викинги, оставшиеся в Пересечене. На лице стоявшего впереди Дага цвела радостная ухмылка.
— Вернулись! — сказал князь, не сдерживая улыбки, и Ивар очутился в железных объятиях, похожих больше на боевой захват.
Синяки, полученные в башне, почти все рассосались, но правитель тиверцев, похоже, собирался наставить новых. Конунг терпел, улыбался, но про себя молил всех богов, чтобы любезности поскорее закончились.
Ребра мученически потрескивали.
Когда Бузислав обратился к Лычко и стал обниматься с ним, Ивар с облегчением вздохнул. Отдал повод набежавшему слуге, коротко поклонился стоящей на крыльце княгине. Та в ответ склонила голову.
— Идемте быстрее! — радостно объявил Бузислав, закончив мять бока приехавшим. — Мы сегодня такой пир закатим, что богам в вирии икнется…
В зале для пиров их встретил восторженный рев. Дружинники кричали, колотили рукоятями мечей о щиты. Ивар на мгновение ощутил, что уже погиб и попал в Вальхаллу, где его встречают эйнхерии.
Не хватало только одноглазого старика на высоком престоле.
— Они знают, — сказал Бузислав конунгу прямо в ухо, — Да еще волхвы и советники.
Он ухватил огромный кубок, полный браги, поднял его. Тут же наступила тишина, стало слышно, как потрескивают на стенах факелы.
— Братья! — мощно прогремел голос Бузислава. — Восславим же тех, кого Перун отметил особой милостью!
— Восславим! — гаркнули дружинники.
Ивар с опаской взял в руку тяжелый сосуд, в котором плескалась хмельная жидкость. Опрокинул одним махом — горло обожгло, пот выступил по всему телу, а волосы на затылке на мгновение стали дыбом.
— Вот и отлично, — усмехнулся князь, садясь. — А теперь пируем!
Пир был безумно изобилен и невероятно беспорядочен. В воздухе плыли густые ароматы браги, специй, жареного мяса, пламя факелов колыхалось от удалых воплей.
— А теперь пируем!
Пир был безумно изобилен и невероятно беспорядочен. В воздухе плыли густые ароматы браги, специй, жареного мяса, пламя факелов колыхалось от удалых воплей. Дружинники вскакивали невпопад, произносили здравицы, довольно быстро начинали путаться в словах. Запели песни, тут же откуда?то явился седобородый гусляр, покорил всех густым, красивым голосом.
Пел о богах и героях, о давних временах. Тиверцы дружно подпевали.
Ивар ел, пил, улыбался в ответ на пожелания, сам чего?то говорил, но больше всего на свете ему хотелось спать. Сказалась усталость от тяжелой дороги, и хмель не развеселил, лишь сделал тело тяжелым, а мысли — спутанными, как снасти у неумелого рыбака.
Когда дружинники пустились в пляс, топоча сапогами так, что затрещал пол, Ивар только тяжко вздохнул. Перебравший лишку Харек лежал лицом в миске с налимьей печенью, более стойкий Скафти продолжал опустошать тарелки, Ингьяльд смотрел прямо перед собой остановившимся взглядом, в котором мысли было не больше, чем добродетели в доме с продажными девками. Даже Нерейд, который на любом празднестве чувствовал себя как белка на дереве, веселился как?то натужно, через силу.