Вряд ли Сигфред знал, что такое груши, но кривичам от этого не становилось легче. Клинки гнулись и ломались, не желая поражать воющего врага, а тот, роняя с губ кровавую пену, хватал дружинников бросал вперед, расчищая путь к воротам.
Ивар уже видел их: широкие, сложенные из толстых, плохо ошкуренных брусьев. Неужели удастся прорваться?
Все тело ныло, меч казался тяжелым, словно гора, но конунг рубил и рубил, не столько стремясь поразить противников, сколько отодвигая их с дороги, ведущей к спасению.
— Открывай! — закричал он страшно, оказавшись перед громадным, окованным железом засовом.
Пришлось развернуться, вчетвером отражать бешеный натиск опомнившихся кривичей, пока Нерейд и Зорян, рыча, точно ополоумевшие медведи, пытались справиться с тяжеленным куском дерева.
— Готово! — проорал кто?то из них, и по сторонам заскрипело. Петли в воротах явно давно не смазывали.
Ивар ловким ударом рассек плечо пожилому усатому воину, который не в меру прытко наседал.
Вот тот упал, зажимая рукой рану…
— Воеводу сразили! — Паника охватила ряды княжеских дружинников, и те отхлынули, будто волны в час отлива.
— Скоро опять полезут, — сказал Ивар, когда проскочили в открывшуюся в воротах щель. Конунг чувствовал, что от тяжелого дыхания грудь вот?вот лопнет, а руки не удержат даже ложки, что уж говорить о мече — Догонят и в лесу прибьют, словно волки козу.
— Это точно, — мрачно подтвердил Лычко. — Остынут и возьмутся за луки.
— Я останусь, задержу, — сказал Сигфред. Рубаха на нем была изорвана в клочья, но на загорелой коже не осталось даже царапины.
— Ты погибнешь! — В словах Зоряна звучало восхищение, смешанное с недоверием.
— Все умрем рано или поздно, — Сигфред пожал узкими плечами. Лицо его было торжественным, темные глаза сияли, — Лучше пасть в бою, со славой, чем глупо или от старости. Сегодня мой день, я это чувствую… Разве не слышите, как поют в вышине дочери Одина, готовясь принять нового бойца в его войско?
— Если ты так решил, оставайся. — Ивар похлопал старого друга по плечу, ощущая, как от горя сводит горло. — Мы будем помнить тебя!..
— Встретимся в Вальхалле! — Берсерк отвернулся и исчез за воротами. С той стороны раздались удивленные крики, а потом рев, в котором не было почти ничего человеческого.
— Побежали, — Даг поспешно стащил заляпанную кровью и мозгами кольчугу, с брезгливостью отшвырнул ее в сторону. — Теперь все зависит от скорости наших ног…
Они мчались через лес, словно охотящиеся волки, — разве что те не бегают гуськом; под ногами хрустели побеги папоротника. Темные стволы обступили их со всех сторон и быстро скрыли за собой град, еще недавно принадлежавший князю?колдуну. Где?то вдалеке стих грохот битвы, все еще продолжавшейся у ворот.
Последней битвы Сигфреда.
Нерейда мотнуло на бегу, и он со всего маху въехал лбом в дерево. В стороны брызнули кусочки коры. Рыжий викинг, вместо того чтобы упасть, лишь помянул срамные места Отца Богов и помчался дальше.
— Крепки головы твоих воинов, о конунг, — просипел на бегу Лычко. — Счастье иметь таких…
Ивар ничего не ответил. На это просто не осталось сил. Двухдневный непрерывный бег, перемежаемый короткими привалами, изнурил его до предела. В боку кололо, в груди словно вывелся десяток пищащих птенцов, ноги подгибались, отказываясь держать тело. Но он бежал и бежал, понимая, что стоит замедлить ход, и преследующие их кривичи сумеют нагнать беглецов.
Пока им это не удалось. То ли не ожидали от наглецов такой прыти, то ли в суматохе потеряли след.
— Стойте! — Кусты впереди зашевелились, из них выступил могучий темноволосый воин.
Ивар рванул из ножен меч, крикнул, задыхаясь:
— Руби!..
— Это же Кари! — Дагв последний момент перехватил занесенную руку конунга, медленно опустил ее.
— Живые, — громадный берсерк неуверенно улыбался, — а то мы уж и не надеялись… — и в его светлых глазах промелькнула тревога. — А где Сигфред?..
— Пьет пиво возле Хлидскъяльва, — ответил Ивар, пытаясь вложить клинок в ножны. Руки от усталости тряслись, и конунг раз за разом промахивался. — Зато эриля освободили, а местного князя отправили в Хель…
— Большая Рука даже какую?то побрякушку прихватил, — похвастался Нерейд. — Эй, Ингьяльд, покажи свой жезл…
— Потом! — мрачно отрезал молодой эриль. — Не до него сейчас.
— Ступайте в лагерь, — сказал Кари.
— Не до него сейчас.
— Ступайте в лагерь, — сказал Кари. — Я тут это, на страже стою.
У берега реки горел костер, воины ходили, сидели или лежали, один задумчиво помешивал ложкой в котелке, из которого растекался ароматный запах вареной рыбы.
— Вот они! — Навстречу вылетел Эйрик, глаза были безумные. Все повскакали на ноги, загомонили разом. Ивар ощущал, как его колотят по плечам, трясут.
— Потом все вопросы!.. — Едва хватило сил не шептать, а говорить нормально. — Потом!
— Что же погони?то не было? — спросил Нерейд, когда наелся так, что брюхо стало выпирать словно болотная кочка. — Странно это…
— Должно быть, увидели, что князь погиб, — предположил Лычко. — И поняли, что умирать за него уже не обязательно.
— Наследство делят, — буркнул Ивар, — решают, кому править. А нам что теперь делать?