Ивар про себя вознес краткую, но выразительную молитву всем асам сразу и опрокинул чарку. По горлу прокатилась обжигающая волна, оставив после себя медвяный вкус, в голове слегка зашумело.
— Что это? — вопросил конунг. Подобного он еще не пил.
— Мед, — ответил Буслаев, с хрустом раздирая на части поросенка. — Хватит кукситься, точно на поминках! Садись закусывай!
А закусывать было чем. Стол, еще мгновение назад пустой, украшали самые разные блюда. Горкой была наложена парующая каша, запах которой шибал в нос гостям; зажаренный целиком (и когда только успели?) кабанчик соседствовал с большой округлой чашей, из которой вкусно пахло рыбой. Щучьи головы были нашпигованы чесноком, а заячьи хвосты купались в сметане.
Нерейд уже вовсю чавкал, а мудрый эриль с треском пожирал поросячью ножку. Глаза у всех были ошалевшие — еще бы, после сухарей и солонины, опостылевших на драккаре, попасть в такое изобилие.
— А там что? — спросил Ивар, оглядывая дальний край стола.
— А тут, — Буслаев сыто рыгнул, швырнул под стол кость, мяса на которой осталось разве что для очень трудолюбивой собаки, — икра красная, икра черная, икра заморская… — Тут рыжий забияка облизнулся, хотя, на взгляд Ивара, в коричневых икринках размером с перепелиное яйцо не было ничего аппетитного, — баклажанная. Сказывают, есть в дальних краях такая рыба — баклажан, и несет она эту икру раз в три года…
— Брешут, — мрачно отозвался эриль, — это не на икру похоже, а на яйца лягушачьи. Все?то вы, жители Гарда?рики, сожрать готовы!
— И то верно, в словенском желудке и долото сгниет. — Буслаев икнул, горло его вспучилось, точно наружу лезла большая жаба. — Давай тогда еще по одной!
Ивар обреченно вздохнул и подставил чарку.
Икра красная оказалась хороша, черная — еще лучше, баклажанную викинги благоразумно пробовать не стали. Кувшин опустел, на смену ему принесли новый, и Ивар вскоре с изумлением обнаружил, что сидит чуть ли не в обнимку с Буслаевым.
— У нас в городе нет бояр! — горделиво вещал тот. Князя тоже нет! Никаких артист… дрист… ардристократов!
— Аристократов! — поправил дотошный Арнвид.
— И этих тоже! — согласился Буслаев, мотнув рыжей башкой так, что едва не свалился с лавки. — Все мы равны! Подчиняемся только городу… посаднику, которого сами выбираем! А он уже устанавливает законы, собирает по… пошлины… нанимает воинов…
— Поэтому можно бить морды всем, кроме подручных посадника! — На Нерейда, судя по всему, снизошло озарение.
— А казнить посадник может? — осведомился эриль.
— Только изменников, кто к врагу переметнулся! — сурово ответил Буслаев и бухнул кулаком в могучую грудь, — А за прочее в поруб сажают, и только вече может решить: жизнь или смерть!
— А вече — это что? — поинтересовался Нереид, ради того чтобы только поддержать беседу. Судя по осоловелым глазам, глядящим в разные стороны, рыжему викингу уже было все равно, о чем болтать.
— Собрание всех свободных мужчин Новгорода! — В громогласном рыке Буслаева слышалась нескрываемая гордость.
— А, как тинг у нас, — повертев пальцем в ухе, прокомментировал Арнвид.
— Истину глаголешь! — Буслаев широко улыбнулся.
— Истину глаголешь! — Буслаев широко улыбнулся. — Поэтому давай еще выпьем!
Определенный смысл в этом предложении был, поэтому отказываться никто не стал. Мед же оказался очень коварным напитком: он не тяжелил тела, подобно пиву, не бил сразу в голову, как брага, не веселил, точно вино, а медленно и неотвратимо затуманивал рассудок.
— Веселиться желаю! — крикнул Буслаев после третьего кувшина. Когда Нерейд уткнул лицо в тарелку с мочеными яблоками, Арнвид пытался с помощью рун написать на столе «Тут был Арни», и даже Ивар чувствовал себя изрядно нетрезвым.
Дверь постоялого двора с треском отворилась, и внутрь ринулись, словно только и дожидались этого момента, какие?то люди в лохмотьях и колпаках с бубенцами. Помещение наполнилось звоном, гудением маленьких дудок и развеселыми воплями.
Ивар от неожиданности схватился за меч и, к собственному удивлению, промахнулся. Пальцы, не достигнув рукоятки, лишь цапнули лавку.
— Спокойнее! — прогудел Буслаев. — Это скоморохи! Сейчас будут нас веселить!
Ивар хотел было сказать, что ему и так весело, но язык удивительным образом не послушался. Впору было поверить, что конунга хитрым манером отравили.
Но тревожные мысли исчезли из головы со скоростью летящей стрелы, и гулянка продолжалась. Скоморохи пели и плясали, выделывая такие коленца, какие Ивар до сих пор видел только во дворце Оберона и Титании, хозяев Фэйрилэнда, Страны Чар, во время бала фэйри.
Арнвид пытался танцевать вместе с ними, лихо хрустел суставами, но в конце концов изрядно вымотался и свалился под стол. Вскоре оттуда раздался негромкий, но пронзительный храп.
— А… — Ивар вдруг вспомнил, что где?то там, у причала, остался драккар с его дружинниками, для которых конунг просто пропал. На голову словно вылили ушат холодной воды.
— Что такое? Поблевать? — Буслаев участливо нагнулся к собеседнику, — А, нет…
Несмотря на то что язык Ивара заплетался, новгородец понял все до последнего слова. Сказался богатый опыт общения в пьяном виде.