— Самый жуткий из хищников — человек, — возразил Ивар. — Что рядом с ним ящер или даже дракон?
Вода перед носом струга вдруг вспучилась полупрозрачным горбом, словно невидимый зверь решил почесать о корабль крутую, спину. Раздался треск, и Ивар ощутил, что летит кувырком.
Его ударило в спину, в глазах потемнело. Темнота сменилась мелькающими звездами, в ушах зазвучали полные недоумения и ярости крики.
— Враги, конунг! Враги! — орал кто?то.
Это слово привело Ивара в чувство лучше самых сильных заклятий. Значит, не просто бревно, высунувшееся из?под воды, а хитрый неприятель, с которым надо драться, которого нужно одолевать.
Не обращая внимания на звон в башке, конунг вскочил на ноги, меч, словно сам оказался в руке.
Струг ковылял как раненая лошадь, быстро оседая в воде. С берега летели стрелы, со злым гудением впивались в борта. Ингьяльд стоял на коленях, стремительными росчерками рисовал на палубе руны. Сотканные из алого пламени священные знаки горели ярко, но быстро гасли.
— Нас атаковали колдовством! — крикнул эриль, лицо которого скривилось, точно от сильной боли. — Струг вот?вот затонет…
Судя по хлюпающим звукам, пробоина внизу была с конскую голову.
Ингьяльд пока сдерживал напор воды, но надолго ли его хватит?..
— К берегу! — рявкнул Ивар. — Кари, прикрываешь рулевого! Остальные к оружию! Одину слава!
— Одину слава! — крикнули вроде недружно, но боевой клич успокоил. Стрелы, в первые мгновения сразившие нескольких воинов, теперь лишь бессильно скрежетали о щиты. Когда берег оказался рядом, викинги сами стали прыгать через борт. Зазвенела сталь и выше, там, где до суши почти доковылял струг Лычко. Точнее, Развалился на куски в двух шагах от берега. Тиверцы с ревом устремились к деревьям.
Ивар спрыгнул на землю, стрела свистнула рядом, сорвав клок волос на виске. Конунг мягко спружинил ногами, перекатился, перед ним выросли сразу двое воинов в легких кожаных доспехах. Сквозь прорези шлемов блестели злобные глаза, руки сжимали небольшие овальные щиты и длинные, тяжелые мечи.
Ивар одним неуловимым движением отразил оба удара и тут же атаковал сам. Клинок его, легко прорезав щит и доспехи, углубился в мягкую плоть. Один из напавших воинов с криком отпрянул, из зияющей раны хлестала кровь, второй попробовал уклониться от удара, но неловко зацепился за кочку, замахал руками… И голова в шлеме покатилась в сторону, а потом остановилась, упершись обрубком шеи в муравьиную кучу.
Вылетевший из глубины леса топор саданул Ивара обухом с такой силой, будто в лоб ему лягнула копытом лошадь. В глазах потемнело… Очнулся конунг, стоя на четвереньках, во рту был привкус крови, перед глазами плавали клочья тумана.
Прямо на Ивара, оскалившись, мчался коренастый ратник в подпоясанной длинной кольчуге. Конунг попытался подняться, но руки и ноги подламывались, силы было меньше, чем в высохших прутьях.
Откуда?то сбоку выскочил Сигфред, перехватил занесенную руку с топором. Лицо коренастого исказилось, он что?то выкрикнул. Затрещал кустарник, из леса один за другим выскакивали одинаковые, как гороховые стручки, воины.
Сигфред отшвырнул от себя противника, завыл. Берсерка била дрожь, с губ летели клочья пены.
— Конунга бьют! — крикнул кто?то в стороне.
Ивар вновь провалился в беспамятство, а когда очухался, то вокруг были только ноги. В грязных, чиненых сапогах, они яростно топтали траву, месили грязь, а сверху доносился беспрерывный звон От него болезненно ныло в ушах.
Ивар сцепил зубы: стыдно для конунга, стоять вот так, в позе гордого хищника, когда его дружинники рубятся с врагами. Он из последних сил поставил на ноги свое отяжелевшее, словно мешок с рыбой, тело.
— Пустите… — Вместо крика получился хрип. — Я сейчас!.. Я им!..
Но схватка уже заканчивалась. Среди деревьев мелькали быстро удаляющиеся спины. Налетчики, получив отпор и оставив на берегу лесной речушки немало трупов, предпочли дать деру.
— Ты как, конунг? — участливо пробасил Кари. Из его глаз уже испарился багрянец боевого бешенства, они вновь были синими, точно сапфиры из короны императоров Миклагарда.
— Нормально, — ответил Ивар, щупая лоб. Там вздувался громадный синяк, далеко не первый, полученный на гостеприимной земле Гардарики. — Что с потерями?
— Эриля уперли… — растерянно сказал Нерейд.
— Что? — В первое мгновение Ивар не поверил ушам, а потом ощутил, как изнутри поднимается мороз бешенства. — Как вы могли допустить такое?
— Он же выложился весь, струг спасая, и сам защищаться не мог, — пояснил Эйрик. Рукав кольчуги у него был распорот, по руке стекала кровь и капала на зеленую росистую траву — А мы все на тебя отвлеклись. Я только гляжу, а его уже тащат. Ринулся было вдогонку, да куда там — стеной встали…
Только неясно, зачем им эриль? — недоуменно спросил Нерейд. — Он же не красна девица, чего его похищать?
— Зачем?то нужен.
— Он же не красна девица, чего его похищать?
— Зачем?то нужен. — Ивар ощутил, как у него иссякли силы. Хотелось сесть, просто привалиться спиной к дереву и не думать ни о чем. — Ладно, там разберемся. Сколько погибших?
Убитых оказалось пятеро. Струг, наполовину затопленный, лежал около самого берега, нос его торчал из воды, словно морда тюленя.