— Разойдись! — Нахлестывая лошадей, по улице промчались верховые в кольчугах. Раздвигали толпу, теснили людей к стенам. Меж ними проехал одутловатый пожилой мужик в алом плаще и сапогах из красной кожи. Рукоять меча, что болтался у седла, сверкала золотом, а в седых волосах виднелся узкий обруч из того же металла.
— Князь, — с неприязнью буркнул Лычко, когда толпа вновь сомкнулась.
Город не подавлял размерами, как Миклагард, не напоминал громадное, забитое народом торжище, подобно Хольмгарду. Он величественно раскинулся около реки, улицы перетекали одна в другую, и по ним просто хотелось гулять, никуда не торопясь.
Прошли улицу кожевенников, где в носу засвербело от кислого запаха, миновали кузницы, из которых тянуло дымом. Слух здесь ласкал приятный всякому воину звук?звон металла. На заднем плане виднелся расположившийся на вершине холма княжеский терем. Благодаря ярко?красной крыше, изрисованным наличникам на окнах он казался драгоценной игрушкой, которая вывались из кармана у рассеянного бога.
— Хорошо тут, — задумчиво сказал Ивар, — а князь, во владениях которого есть такой город, наверняка богат и могуч. И почему Бузислав отправил тебя просить помощи далеко на север?
— Киевский князь не отказался бы помочь, — ответил Лычко, — но после этого захотел бы подчинить тиверцев себе! Поляне давно точат зубы на все соседние земли, хотят подгрести их под свою руку…
— Ага, — встрял неугомонный Нерейд, — это конунг Рогаланда Хари позвал как?то вольных викингов, чтобы те подсобили ему в войне с правителем Теламерка. Они?то помогли, только где теперь Хари? Его труп обглодали рыбы в Хаврефьорде! А вождь викингов стал новым конунгом!
— Похоже.
— Лычко кивнул, хотя ясно было, что история эта притянута не то что за уши — за усы. — В далеком Новгороде никому и в голову не придет посягать на нашу свободу, а в близком Киеве на нее только и облизываются!
— Даже перед лицом общей опасности?
— Даже перед ней. — Лычко остановился у широких, настежь распахнутых ворот. За ними виднелся просторный двор с коновязью и строение, могущее быть только постоялым двором, — И особенно сейчас, когда можно воспользоваться чужой бедой.
У коновязи хрупали овсом могучие кони, привыкшие носить на себе всадников в броне. Один покосился налитым кровью глазом, возмущенно фыркнул. Вид грязных и оборванных викингов оскорблял конскую душу.
— Вот это зверь!.. — буркнул Нерейд уважительно. — А зачем мы сюда приперлись? Горло промочить?
— Не только, — ответил Лычко. — Остановимся на ночь, а заодно узнаем новости о делах на юге. Тут собираются воины, дружинники и наемники — все, кто оказался в Киеве.
Рванул на себя дверь. Та открылась легко. Изнутри потянулись густые запахи браги, лука, жареного мяса, Ивар ощутил, как заклокотало в желудке, а в рот водопадом хлынула слюна.
Внутри оказалось на удивление просторно. За длинными столами расположились широкоплечие мужчины: двигались они уверенно, а их острые, проницательные взоры резали не хуже меча. Губы их блестели от съеденного, а, глаза — от выпитого. Переговаривались грубыми голосами, смеялись громко и искренне.
Когда дверь хлопнула, то гул разговоров на мгновение стих, многие уставились на вошедших. Но те выглядели своими, такими же битыми и пропыленными, и завсегдатаи быстро потеряли к ним интерес.
— Ступайте вон туда… — Появившийся из чада хозяин размерами мог поспорить с Соловьем?разбойником, а нож, который он небрежно держал в руке, можно было использовать вместо меча. — Большой стол в углу свободен…
Стол оказался действительно велик. На тяжеленных, сколоченных из дуба лавках вокруг него нашлось место всем тиверцам и викингам, да еще и осталось.
— А что он не спрашивает, чего подать? — спросил Ингьяльд.
— Знает, — коротко ответил Лычко. — Чего могут хотеть воины после дальнего пути и трудных битв?
На стол тяжело бухнулось деревянное блюдо. На нем возлежал обложенный яблоками кабан. По обжаренным бокам стекал жирный сок, а запах распространялся такой, что под него можно было сгрызть старые подметки.
— Трапезуйте, — сказал хозяин, ставя на стол громадный кувшин, в котором булькала явно не вода, — как доедите, принесу еще…
Некоторое время не было слышно ничего, кроме хруста, чавканья и треска. Ивар успел только пару раз поднять голову, а кабан уже исчез. На блюде сиротливо лежали несколько огрызков от яблок и горсточка дочиста обглоданных костей. Мяса на них не нагрызла бы даже самая голодная собака.
— Тащи еще одного! — крикнул сыто отдувающийся Терейд вовремя подоспевшему хозяину. Этот что?то мелковат оказался, вроде не кабан даже, а крупная мышь…
Принесли бараний бок с кашей. Тут ели уже медленнее, но вылизали котелок до такой чистоты, какой на постоялом дворе отродясь не видели.
— Хозяин нам должен доплатить, — сыто рыгнул Зорян, рассматривая посудину в тщетных поисках съестного, — за то, что мыть ничего не надо…
— Дождешься! — ядовито сказал Лычко. — Сам знаешь, там, где полянин прошел, двум викингам делать нечего. Тут, в Киеве, из?под стоячего подметки выдерут и ему же продадут..,
Прилетевший кувшин с треском разбился о стенку. Черепки с сухим шорохом посыпались на голову Кари. Тот заворчал, как разбуженный медведь, недовольно оглянулся.
Черепки с сухим шорохом посыпались на голову Кари. Тот заворчал, как разбуженный медведь, недовольно оглянулся.
— Или я ошибаюсь, или нас приглашают подраться, — задумчиво промолвил Ивар. После еды ощущалась приятная сытость, хотелось спать, а не махать кулаками, расшибая чужие лбы.